27 
Ничего.
Ладно, первая задача определена – нужен телефон, который точно не прослушивается, к тому же подключенный к сети оператора сотовой связи, с которым у нее уже заключен договор. Если вытащить батарейки, то ее не смогут выследить с помощью встроенного GPS или клонировать мобильник. Разумеется, и в новый аппарат можно воткнуть жучок, но поскольку она собирается держать телефон всегда под рукой – этот вариант исключен.
Похоже, наметился выход из лабиринта невежества, в котором она блуждала с самого утра. Пусть ситуация выглядит по-прежнему бессмысленно, но по крайней мере выстраивается какой-то порядок действий, так что паника отступила, а логика вернулась.
Лизетт пошла в выходу, одержимая решимостью купить у своего оператора сотовый с предоплаченным номером, который даст возможность общаться, не насторожив таинственных «они» – чего она стремилась избежать. По-настоящему безопасный телефон – тот, что обычным порядком зарегистрирован на некое третье лицо, которое невозможно связать с мисс Генри. Лизетт понятия не имела, откуда ей известны такие подробности, но спокойно думала об этом, не расплачиваясь немедленной головной болью. Ура!
Она вышла из магазина, ничего не купив, даже продаваемые без рецепта лекарства от мигрени и тошноты. Разве не очевидно, что никакой инфекции она не подхватывала, раз приступ можно элементарно остановить, всего лишь сосредоточившись на привязчивой песенке или иной столь же тривиальной вещи? Нет, припадки явно провоцировали всплывающие воспоминания об исчезнувших двух годах жизни.
Что-то с ней случилось, что-то катастрофическое и, возможно, даже зловещее, хотя пока не нашлось никаких доказательств последнего. Казалось, ее беспамятной внедрили в новую жизнь и оставили плыть по течению на собственное усмотрение.
Может, у нее какая-то странная реакция на анестезию после пластической операции. Может, в этом все дело, и подозрения о прослушивании мобильника и о слежке всего лишь побочный эффект просмотренных когда-то фильмов.
Подъезжая к офису своего оператора сотовой связи за новым телефоном, Лизетт решила, что будет крайне осторожной, пока точно не узнает, что происходит, чтобы не свихнуться.
Это ведь самое умное решение, правда?
Остальная часть дня и вечер прошли вполне нормально, по крайней мере с виду. Лизетт вела себя как обычно, на обед съела суп, ответила на еще один звонок от Дианы и сообщила, что осталась небольшая слабость, но в целом самочувствие намного улучшилось. Посмотрела телевизор. Почитала… или хотя бы попыталась. И все это время терзало отвратительное ощущение, что прослушиваются не только телефон и автомобиль, но и все комнаты. Если кто-то действительно озаботился взять её под колпак, то не нашпиговать дом следящими устройствами – значит оставить огромную дыру в электронной паутине, которую поднадзорная просто не видит.
Но как, черт возьми, проверить жилище на наличие жучков? Можно вскрыть все светильники, все лампы, но даже если что-то найдется, что делать с обнаруженной уликой? Кроме того, она несколько раз меняла лампочки, пока жила здесь, и не замечала ничего необычного. Серьезную прослушку втыкают в розетки, но без амперметра нельзя узнать наверняка… Ох. Голова… Лизетт тут же замурлыкала себе под нос, боль утихла. Черт возьми, уже изрядно надоели эти идиотские приступы! Что, если припадок настигнет в какой-то критический момент, скажем, за рулем? Так ведь можно врезаться в дом или в автобус с детьми, или натворить что-то еще не менее ужасное.
Ладно, с жучками пока ничего не поделаешь. Самое лучшее – улечься в кровать и попытаться хоть немного поспать, чтобы оправиться от американских горок боли, тошноты и нервозности, мучавших большую часть дня. Проблема в том, что нервы не желали успокаиваться. Собственное лицо по-прежнему незнакомо, как минимум два года жизни полностью исчезли из памяти… И никак не удавалось избавиться от глубинного, до мозга костей, ощущения, что за всем этим стоят неизвестные злобные они – кем бы они ни были, – которые не только украли часть ее жизни, но специально держат ее в темноте и бдительно следят, чтобы она там и оставалась.
Вся эта фигня действительно достала. «Почему я? Во что-то влипла? Нелепая случайность или я согласилась участвовать в каком-то медицинском эксперименте, в ходе которого случился сбой – сильное преуменьшение, мягко говоря, – и вот результат?» Нет, это не объясняет новое лицо. Вообще ничего не объясняет.
27 
