Особенно,... 
5 
Стальная дверь в белой стене КПП приоткрылась, и в щель осторожно просунулось рыльце «калашникова». Следом за автоматом показалась голова в каске. Часовой испуганно глянул на ночных гостей и тут же скрылся.
Еще через пять минут за воротами послышался знакомый шум уазовского мотора. Хлопнула дверца, донесся уставной рык «Смирно!» и тут же невнятная скороговорка, в которой удалось разобрать только жалобное «товарищ майор, я не знаю...».
Дверь распахнулась, и под дождь со скоростью стартующей ракеты вылетели сначала часовой в каске и бронежилете, потом прапорщик, одной рукой придерживающий пятнистую кепку, а второй – место на туловище, этой кепке противоположное. Следом с медвежьей неторопливостью шагнул офицер в камуфляже, при красной повязке на рукаве и расстегнутой кобуре пистолета. На погонах тускло блеснули крупные звездочки – по одной на каждом плече.
– Кто тут мудацкий лейтенант? – сипло осведомился майор.
– Лейтенант Мудрецкий. – Юра обреченно шагнул навстречу дежурному. – Прибыл со взводом...
– Ты не мудри, лейтенант, – спаренные стволы майорских зрачков уставились несчастному командированному точно в переносицу. – Какой же ты не мудацкий, если, как черт алкашу, в такое время являешься! Ну вот кто тебя сюда послал, а?
– Подполковник Стойлохряков, командир отдельного...
– Кто-кто?! – Дежурный даже зажмурился и потряс головой.
Открыл глаза – назойливое привидение в промокшей плащ-накидке не исчезло.
– Какой еще Стойлохренов?!
– Стойлохряков, – поправил майора Юра. – Из Чернодырья.
– Я же говорю, товарищ майор, подозрительные они какие-то! – донесся из темноты обиженный голос прапорщика.
Дежурный покрутил головой, словно его воротник неожиданно превратился в удава и решил помочь неизвестным террористам в проникновении на секретный объект. Зачем-то снял свою кепку, поглядел на кокарду, потом решительно водрузил головной убор на место.
– Значит, вот что, лейтенант... как тебя там? – сипение перешло в раздраженный хрип. – Ты сейчас лезешь в машину и сидишь тихо-тихо, пока я звоню оперативному. Если у тебя хоть кто-то из кузова выпрыгнет или мотор фыркнет – мы тут предупредительных не делаем, служба такая. Все понял?
– Так точно, – уныло ответил Мудрецкий. – Разрешите идти?
– Иди, иди! – Майор пятился к двери, нервно поглаживая рукоятку «макарова». – И тихо сиди, понял? И фары выключи!
Лейтенант добрался до подножки, распахнул дверцу, нырнул в кабину.
– Ага, что, едем? – Дремавший Резинкин приподнял голову с руля. – Заводить?
– Я тебе заведу, резина драная! – заорал Мудрецкий, поглядывая через стекло на лоснящуюся каску часового. – Фары выруби и больше не шевелись!
– Понятно. – Двуглавый орел на воротах улетел в сырую мглу, и в кабине стало темно и тихо. Потом раздался глухой стук – голова ефрейтора Резинкина снова вошла в соприкосновение с пластиком «баранки». Несколько секунд Юрий таращился в заоконную черноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, и в особенности – куда сейчас направлен автоматный ствол. Потом вспомнил еще об одной стороне этой проблемы и снова высунулся из кабины.
– Простаков! Эй, в кузове!
За отсыревшим брезентом тента завозились, звякнул металл. Кто-то обиженно взвыл и тут же затих. Гулкий бас разнесся по окрестностям секретного объекта:
– Что, приехали, товарищ лейтенант? Вылазим?
– Сидеть!!! – суматошное клацанье затвора Мудрецкий почувствовал не барабанными перепонками, а похолодевшей спиной. – Никому из машины без приказа не высовываться! Брезент сзади опустить!
– А если по нужде, тогда как? – деловито поинтересовался кузов сонным голосом рядового Валетова.
– Прямо на дорогу! – рявкнул лейтенант. – Приоткроешь и вывесишь рабочую часть! Высунешь чуть дальше – отстрелят без предупреждения! Простаков, проследишь за всеми!
– Поня-ятно, – грустно пробасил сибиряк. – Эк серьезно тут у них...
Где-то в мокрой темноте облегченно вздохнули и клацнули металлом. «Предохранитель, – узнал звук Мудрецкий. – А жить-то, как говорится, хорошо... И чего я, дурак, на кафедре выеживался?» С университета мысли самым естественным образом переключились на дом... родителей... саратовские улицы... «Тут ведь рукой подать, – в который раз за этот день подумал Юра. – Ну, пусть часа два в одну сторону... Надо будет что-то придумать. Это что же получится – до Саратова в три раза ближе, чем до Стойлохрякова, я тут сам над своей командой начальник, а...»
5 
