Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
20 
На третьем круге, лихо преодолев последний поворот, Петрушевский несся к финишу. И, желая показать высокий результат, который в обязательном порядке будет им же запомнен на всю оставшуюся жизнь и о чем он будет рассказывать своим внукам и правнукам, Петрусь заставил двигатель работать до отказа и, финишируя, набрал скорость больше той, что была у него на спидометре обозначена как максимальная.
«Комментатор» утыкал всю башню железным обрубком и кричал в исступлении:
– Вот посмотрите на блестящий финиш победителя, мать его за ногу!
– Да катись он ко всем чертям! – присоединился Простаков.
Двадцатый несся к финишу на всех парах.
Неожиданно сзади машины взметнулось пламя, Петрушевского невиданное ускорение вдавило в спинку сиденья, и БТР за считаные секунды набрал скорость больше ста тридцати километров в час. Затем взревели основные двигатели, и машину понесло. Из глушителей вырывалось пламя длиной в пару метров.
Комбат смотрел на ускорение новой ракеты с колесами, вытаращив глаза. Фрол радостно визжал, как осчастливленный покупкой новой дорогой игрушки ребенок. Двадцатый пронесся мимо финиша и врезался в лесопосадки, продолжая извергать из себя пламя.
Углубившись в рощицу, машина оставляла за собой просеку. Двигатели работали во всю мощь, и, так как глушители были разворочены, над полигоном стоял настоящий рокот стартующей ракеты-носителя типа «Протон».
– Получилось, получилось!!! – визжал «комментатор», в то время как раздался взрыв, и над лесом взметнулся небольшой такой грибок, похожий на ядерный.
– Вот это да!
Из толщи пыли и дыма вылетело тело механика-водителя. Поднявшись на высоту около ста пятидесяти метров, оно начало стремительно падать вниз прямо на офицеров. Дураков не было. Люди бросились врассыпную, только один комбат стоял и смотрел на то, как к его ногам падает его же солдат.
В воздухе мелькнула белая материя, и вот купол парашюта раскрылся почти у самой земли. Петрушевский приземлился прямо перед подполковником и моргал глазами, не зная, что ему теперь делать.
– Машина потеряла управление, товарищ подполковник. Пришлось катапультироваться.
Резинкин вылез из своей тачки, подошел к комбату и доложил:
– Товарищ подполковник, упражнение выполнено.
Стойлохряков глядел на бойцов.
– Так, поскольку младший сержант Петрушевский не смог отладить работу двигателей, он дисквалифицируется. Автоматически победителем становится ефрейтор, а теперь уже, видимо, также младший сержант Резинкин.
Фрол закричал «Ура!» и поглядел на согнувшегося пополам Простакова.
– Леха, Леха, что с тобой? Мы же выиграли! Чего, живот? С животом что-то?
– Я тебя, мелкий, сегодня вечером тоже потыкаю, только не трубой, а кое-чем другим.
– Изнасиловать хочешь маленького?! – воскликнул Фрол и отпрыгнул в сторону.
– Да не боись, – улыбался Простаков, разгибаясь. – Я ж тихонько, – и протянул к мелкому огромные лапы.
Но тот вырвался и отбежал в сторону:
– Отойди от меня, здоровая туша!
– Да чего ты боишься-то? Жик-жик, ничего страшного же.
– Жик-жик, шик-шик, – огрызался Валетов, продолжая отступать. – Товарищ подполковник! – наконец воскликнул он, когда Простаков схватил его. – Помогите! Меня тут в женщину превратить хотят!
Стойлохряков посмотрел на обнимающуюся парочку:
– Валетов, что ты переживаешь? Ты сегодня и так здорово покуражился – орал целый час. Теперь дай другим покуражиться. Младший сержант Простаков!
– Я! – выкрикнул Леха.
– Можете делать с рядовым Валетовым все, что вам заблагорассудится.
– Да? – задумался здоровый. – Тогда, товарищ подполковник, пусть он в казарме полы помоет сегодня.
– Это жестоко! – воскликнул Валетов.
– Тогда в женщину превращу, – насупился Леха.
– Ну ладно, полы так полы... – всхлипнул Фрол. – Резина, а клево ты сегодня победил, да?
К Витьку из кустов выбежал дед Федот, утирая на бегу слезы:
– Молодец, солдатик! Все как прошло! Недаром мой «Москвич»-то пострадал, я ж видел твой финиш! Как ты спасся-то? Ну главное ж, двигатель, двигатель как работал! Ведь выиграл!
Резинкин засмущался:
– Дедуль, да ты чего-то путаешь, другой победил. Просто не повезло, у него машина в конце концов взорвалась.
– Так вот и мой «Москвич» взорвался! Ну ведь это не главное, главное – победа! – Дед радовался, обнимал Резинкина. Потом перешел к объятиям самого Стойлохрякова.
20 
