Особенно,... 
73 
Я поспешно отвернулся.
И уперся взглядом в нечто невообразимое.
Возле одного из столов, метрах в пяти позади меня, стояло несусветное чучело в псевдовоенной форме неизвестно какого рода войск. Камуфляжные галифе были заправлены в ботфорты на высоких красных каблуках с золотыми шпорами. На плечах чучела сияли эполеты, на груди — орден размером с тарелку, усыпанный бриллиантами, на поясе — деревянная кобура с маузером времен Гражданской войны. На голове торчал роскошный панковский гребень, в ушах и в носу блестели серьги, лицо украшала татуировка. Чучело что-то рассказывало, кривя губы в ехидной улыбке, растягивая слова и делая между фразами мхатовские паузы. Его окружала толпа молодежи обоего пола, восхищенно глядящая ему в рот.
— Не пялься на него так откровенно, — непривычно тихо сказал Валенок, проследив за моим взглядом.
— Кто это?
— Это и есть знаменитый Чудов-Юдов.
— Тот самый?
Я сразу вспомнил давнишний разговор в «Норе» и окаменевшие лица юнцов. Так вот кого я за глаза обозвал дятлом! Ха, да я, похоже, не слишком ошибся!
— А почему он так по-дурацки выряди…
— Заткнись!
Дракон-панк, не прекращая своего рассказа, бросил на меня взгляд. Мне вдруг стало не по себе, будто он не только услышал мои последние слова, но и походя залез в мысли. Сонные, холодные глаза чучела совершенно не сочетались с его клоунским обличьем и раскрашенной маской.
Маской…
— Ты куда?!
Не слушая Валенка, я принялся решительно проталкиваться сквозь толпу.
Неужели?!
— Добрый день, — обратился я к панку-милитаристу. — Вы тут что-то такое интересное рассказываете. Можно послушать?
Чудов-Юдов несколько секунд смотрел на меня неподвижным змеиным взглядом, и, так и не соизволив ответить, вернулся к беседе. Он даже виду не подал, что встречал меня прежде. Да и сам я засомневался. Такая радикальная перемена имиджа…
Между тем разговор в этом кружке шел весьма занятный. Как я понял, Чудов-Юдов самонадеянно утверждал, что способен словесно довести до самоубийства кого угодно, причем ему на это достаточно десяти минут.
— То есть любого человека? — выкрикнул молодой голос. — Абсолютно любого?
— Любого человека, — кивнул Чудов-Юдов. — Или не человека. Видовая принадлежность не имеет значения.
— О-о-о! — дружно выдохнула толпа.
— А как насчет дракона? — спросил я, вглядываясь ему в лицо. — Разве драконы поддаются внушению?
— Еще как поддаются. Но разве я говорил о внушении? — ответил Чудов-Юдов. — Нет, я о нем ни слова не сказал. Это чистая психология.
— Что-то не верится, — нахально заявил я.
Кружок притих. И кажется, даже расступился.
— Хотите доказательств? — спросил Чудов-Юдов, неприятно улыбаясь. — Кого убить?
Я задумчиво обвел глазами побледневших слушателей, выдержал эффектную паузу и скромно предложил:
— Меня.
— Что стряслось? — участливо спросил Чудов-Юдов. — Проблемы? Депрессия? Жизнь не мила?
— Нет, — лучезарно улыбнулся я. — Просто от приводы любознателен.
Чудов-Юдов, кажется, на миг смешался. Я ждал. Безумно хотелось посмотреть, как он выкрутится. Но в этот момент рядом со мной возникла здоровенная лапа и за плечо выволокла из кружка.
— Ну зачем? — взвыл я, пытаясь вырваться. — На самом интересном месте!
— Совсем рехнулся, — прошипел Валенок.
Он послал Чудову-Юдову любезнейшую улыбочку, схватил меня за локоть и потащил вслед за Грегом, который успел отойти от нас шагов на десять и потеряться в толпе.
— С кем тебе не надо связываться, так это с ним, — принялся распекать меня Валенок, когда Чудов-Юдов с компанией остались далеко позади. — Держись от него подальше. Он — настоящий отморозок.
— Ты его знаешь?
— Его все знают. Точнее, толком — никто.
— Почему он так вырядился?
— Косит под боевого дракона. Рассказывает про себя невероятные истории. Многие верят.
— А что, он не боевой?
— Черт его знает, какой он на самом деле. Я его в работе не видел.
Валенок оглянулся и добавил тихо:
— Ты не думай, что он такой из себя клоун. Он тут поумней и похитрей многих. И чувство юмора у него… своеобразное. Особенно любит дразнить мальков. Говорят, на одном из прошлых слетов некий разобиженный молодой дракон бросил ему вызов…
— И что?
— И Чудов-Юдов его, ясное дело, убил.
73 
