Последние отзывы

  50  

— Врешь насчет спины, — хладнокровно ответил Грег. — Ладно, уговорил. Пятиминутный отдых. Левитируем.

Он широко расправил крылья и замер, гордо закинув голову на длинной мощной шее. Только самые концы крыльев чуть шевелились. Я попытался скопировать его позу, и вскоре мы парили рядом, а ветер медленно сносил нас куда-то к югу.

Ну прямо два орла.

«Где, где гнездо?»

«Да вот оно, на той ветке, где ты стоишь!»

…а птенцы в том гнезде были преуродливые. Облезлые какие-то, желтые клювики шире головы, и непрерывно пищат, аж сердце надрывается. Над гнездом с заполошным чириканьем пронеслась быстрая тень, потом вторая. Птички-родители, понял я. Волнуются. Хе-хе.

— Я — Наг! — сообщил я вслух, осторожно подползая по ветке поближе к гнезду. — Ш-ш-ш-ш! Бойтесь меня!

Птенцы заметили меня и заорали вдвое громче. Наверно, думали, что я лезу их кормить. Наивные! Они еще не понимали, что я опасен.

А я был для них опасен, и мне это очень нравилось. И они находились в полной моей власти. Вот их родители, которые в истерике метались над моей головой, это понимали. Я полз по ветке, игнорируя вопли Кири:

— Леха, стой! Она уже трещит! Зачем тебе это дурацкое гнездо?!

— Отвянь, — буркнул я, протягивая руку к птенцам. — Я — Наг. Я хочу их съесть!

Громкий треск… Мелькание пятен в глазах… Беззвучный, безболезненный удар…

Я распахнул глаза. В первый миг не понял, где нахожусь. Потом вспомнил и, холодея, уставился вниз.

Но ничего не увидел. Под нами были облака.

Словно растянутая от края до края неба нежнейшая овечья шкура, подсвеченная розовым. Над ней синело холодное и ясное сапфировое небо, темнеющее к зениту.

Я даже дышать перестал.

На земле, внизу, все так или иначе соразмерно с человеком. А это воздушно-облачное пространство, продуваемое ледяными ветрами, расцвеченное утренним солнцем, было нечеловечески прекрасным. Да просто — нечеловеческим. Словно людей не существовало, и вообще они мирозданию были не нужны.

Как будто попал на другую планету. Или в другой мир.

Страха, кстати, я не испытывал. Все окружающее казалось просто нереальным.

— Ты в порядке? — поинтересовался Грег.

— Более-менее, — пробормотал я, не в силах выразить все те противоречивые чувства, которые меня одолевали.

— А чего глаза так вытаращил? Ты ведь сейчас не боишься.

— Нет… Это я восхищаюсь!

— Ясно, — усмехнулся Грег, закидывая голову. — Ты что, на самолете никогда не летал?

— Никогда. И не рвусь…

Тут я как раз увидел самолет. Он медленно полз далеко под нами, похожий на сверкающего белого жучка. Он казался почти таким же маленьким, как когда смотришь на него с земли. За ним постепенно распускался прямой, как по нитке проведенный, инверсионный след.

Я проводил его взглядом и вдруг нутром почувствовал — что-то здесь не так.

— Ну что, отдохнул, летим вниз? — спросил Грег, поворачиваясь. — Знаешь, я тобой очень сегодня доволен. Даже не ожидал, что все будет настолько просто…

Грег-дракон был прекрасен, под стать небу и облачному ковру под нами, его черная броня сверкала и переливалась, словно усыпанная алмазной крошкой. Я покосился налево и увидел, что такая же крошка покрывает и мое крыло.

— Грег, а что это у меня на шкуре?

— Изморозь, — небрежно ответил он. — Что ты хочешь? Здесь минус восемьдесят.

Я не сразу понял, что он имеет в виду. Потом меня накрыл ужас.

— Грег, — выдавил я. — Какая тут высота?

— Километров двадцать. А что?

— Двадцать километров?!!

Я не слушал, что мне говорил Грег. Не слышал его дальнейших криков, не видел, что он делает. Грег исчез, исчезла неземная красота вокруг, погасло солнце, почернело небо. Остался только я — и двадцатикилометровая бездна подо мной. Бездна, от которой меня не отделяло ничего.

Кажется, я метался в воздухе. Вполне возможно, что орал и лез на спину Грегу. Я ничего не помню, и хорошо. Достаточно того, что я не забуду никогда. Видимо, не в состоянии вынести запредельного страха, я решил сбежать любой ценой — хоть в забытье, хоть в небытие. Не найдя ни выхода, ни спасения, мое неуязвимое драконье тело, покрытое космической изморозью, подчиняясь одурманенному ужасом разуму, начало превращаться. Я ничего не мог с собой поделать. Я превращался в человека на двадцатикилометровой высоте.

Как сквозь слой ваты, до меня донесся громоподобный драконий рев:

  50