Последние отзывы

  50  

В бараке в это время тоже было уже почти все кончено. Тела «сук» валялись повсюду, в живых остались только два активиста – сам Обезьян и его приближенный, зэк откуда-то с Востока, за желтую кожу получивший погоняло Лимон.

На Обезьяна было страшно смотреть. Его оскаленная харя совершенно не походила на человеческое лицо, скорее уж и правда на морду какой-то огромной человекообразной обезьяны.

Из рассеченной брови и разбитого носа Обезьяна стекала кровь, дышал он хрипло, с трудом. Как главный в бараке он спал в самом дальнем углу, на козырном месте, и поэтому когда ворвавшиеся в пресс-хату блатари добрались до него, уже успел приготовиться, и как раз в это время к нему за спину проскользнул спавший рядом Лимон.

Когда блатные бросились на Обезьяна, двоих он сумел отбросить, третьего оглушить, еще одного ранить в грудь заточкой, потом волна блатных откатилась, и Обезьян успел двумя мощными рывками повернуть соседние шконки так, чтобы они отгораживали его угол наподобие баррикады. Теперь добраться до него можно было, только перепрыгнув через них. А это было опасно – в придачу к своей заточке здоровенный активист подобрал с пола сделанную из обрезка трубы дубинку одного из нападавших.

– Ну, волки тряпочные, – хрипло зарычал он. – Давай, подходи! Всех перемочу!

В голове Обезьяна мелькнула мысль, что если ему удастся отбиваться от блатных еще хотя бы пару минут, то на помощь может успеть лагерная охрана, которую уже наверняка подняли по тревоге. Надежда придала ему сил – в двух блатарей, рванувшихся растаскивать шконки, Обезьян неожиданно швырнул тумбочку, сбившую одного из них с ног. Второй отступил на шаг, и «сука» выиграл еще несколько драгоценных секунд.

Но это была только отсрочка. К углу, в который вжался главный активист, кинулись Рука, Степан и Хромой, а за ними еще несколько самых авторитетных блатарей. Шконки полетели в стороны, а через секунду толпа навалилась на «сук». Но было тесно, и блатные не могли полностью использовать численное преимущество. Первые несколько секунд Обезьян отбивался довольно успешно. Он взмахнул трубой, и под ударом хрустнула чья-то прикрывшая голову рука, следующим ударом вышиб из руки Хромого «пику», но в этот момент Рука, поднырнувший под руку Обезьяна, в которой тот сжимал заточку, мощно ударил его под ребра.

Рука у блатного была всего одна, но силы в ней было побольше, чем у некоторых в двух. Обезьян пошатнулся, откинулся назад. Рука замахнулся второй раз, но тут на него сбоку набросился Лимон, пытаясь полоснуть финкой по лицу. Рука уклонился, но в это время Обезьян успел прийти в себя и опять взмахнуть своей дубинкой – удар просвистел в сантиметре от головы Руки, и блатному снова пришлось попятиться. Но Лимону не повезло. Рванувшийся вперед Степан не стал ни бить, ни колоть «суку» «пикой», он просто схватил его за рукав и рванул на себя так, что активист вылетел из спасительного угла и рухнул под ноги нападавших. Раздались глухие удары, треск ломаемых костей и громкий вопль – последний звук, изданный Лимоном.

Оставшийся один Обезьян еще крепче втиснулся в угол спиной и бешено завращал перед собой обрезком трубы.

– Поубиваю, па-адлы! – взвыл он. В уголках губ «суки» показались белые клочья пены.

Но для того, чтобы запугать блатных, нужно было что-то большее, чем простая истерика. Степан ринулся вперед, ловко поднырнул под дубинку Обезьяна и перехватил его левую руку с заточкой. За другую руку активиста тут же схватил другой блатарь. Обезьян до предела напряг мышцы и почти сумел освободиться от державших его блатных – главный из «сук» был все же очень силен, а прочие зэки толком не могли ничем помочь своим из-за того, что в углу не было места. Но в этот момент маленький юркий и верткий блатарь, тот самый, что перед налетом на «сучье» логово ходил на разведку, поднырнул под сплетенными руками, проскользнул вдоль стены и, оказавшись сбоку от Обезьяна, коротким точным движением воткнул ему в горло заточку.

Обезьян захрипел, по всему его телу пробежала судорога, а потом мышцы расслабились, он рухнул на пол и задергался, размахивая руками и брызгая кровью из раны. Блатные со всех сторон насели на его тело, и в Обезьяна стали втыкаться «пики» и заточки. Сцена была как две капли воды похожа на недавно случившуюся здесь же гибель Казака. Выдергивать оружие из тела «суки» никто из блатных не стал – по понятиям это считалось западло.

– В окно его! – приказал Рука, когда последний из блатных отошел от мертвого тела.

  50