Особенно,... 
18 
– У тебя что, грипп или ОРЗ?
Катя старалась не смотреть на Лену: боялась, подруга может заметить, что у нее с глазами неладно. Катерина понимала, что ей все же придется появиться в школе в очках, которые она уже успела возненавидеть. Ей казалось, что они уродовали ее лицо. Девушка, конечно, надеялась, что пройдет время, зрение вернется и она расстанется с очками. Надо только потерпеть.
– Ты там Петра не видела? – спросила Катя как бы между прочим.
– Это твой хлыщ из параллельного класса?
Катерина промолчала.
– Видела. А он что, к тебе не заходил?
– Да нет, пока не заходил, – в голосе Катерины прозвучало разочарование.
– Забудь ты о нем. Зачем тебе такой нужен? Ты уже почти месяц болеешь, а он к тебе даже и не заглянул. Тебе уже можно на улицу?
– На улицу? – переспросила Катя и задумалась. Если она выйдет на улицу, то… Пожалуй, она сможет выйти на улицу. Но тогда надо решиться надеть очки. А ей не хотелось выслушивать вопросы Лены. Как же быть? В конечном счете, нельзя все время сидеть взаперти, и Ленка – хорошая девчонка. С ней можно прогуляться. Только домой надо прийти не позже шести вечера.
– Мам, я погуляю.
Вера Сергеевна, оставив свои дела на кухне, вышла в коридор, где ее дочь уже надевала туфли.
– Мы с Леной.
Мать скрутила в руках полотенце так, что вспухли вены на руках, и это не ускользнуло от внимания гостьи.
– Хорошо. Иди. Когда мне тебя ждать?
– Я буду в шесть. Это точно.
– На этот раз я в этом не сомневаюсь, – заметила мать и ушла на кухню, резко захлопнув дверь.
– Что это с ней? – удивилась Ленка, когда они спускались вниз.
– Да кто ее знает, – пожала плечами Катерина. – Куда пойдем?
– Не знаю. У тебя есть что-нибудь на кармане?
Но в кармане у Кати было пусто. Остались лишь воспоминания о роскошной вечеринке в доме сводного брата Петра… и о последовавших за этим ужасных событиях.
– Я пустая. И в ближайшее время вряд ли у меня предвидится улучшение на финансовом фронте. Ленке было проще. У нее – богатый ухажер, который щедро ее спонсировал. Как и Катя, Ленка жила с матерью, ее отец был жив-здоров, но имел другую семью. В шестнадцать, по словам подруги, такое тяжело перенести. Катя иногда ей завидовала, хотя даже в свои далеко не зрелые годы понимала, что, в конечном счете, все будет зависеть от нее, а не от родителей.
– Ладно. Сегодня гуляем на мои. – Ленка вытащила из сумочки стольник и помахала им в воздухе.
– Как поживает твой лысый тугой кошелечек? – поддела Катя подругу.
– Уехал в командировку. Очень извинялся, надо сказать.
– А тебе приятно.
– А мне приятно. И видишь, как только у меня появилось время, я сразу же пришла к тебе. Мы можем позволить себе съездить в центр и поглазеть на витрины. Может, когда-нибудь доживем до того дня, когда будем сметать с прилавков все, что понравится.
– Вероятно, – с грустью согласилась Катя, зная, что подруга и так уже обновила и расширила свой гардероб.
Она положила в свою сумочку футляр с очками и сейчас сжимала этот очечник пальцами. Девушка шла неуверенно и все время дотрагивалась до Лениного плеча. Подруга сначала не обращала на это внимания и вдруг спросила:
– Ты чего?
Девушки остановились.
– Да все нормально.
Катя судорожно сжала футляр с очками, и ей даже показалась, что от этого очечник треснул. Надо расслабиться. И успокоиться. Подруги прошли всего несколько десятков метров, а Кате уже казалось, что идут они целый день.
– Ты вспотела. Может, вернемся?
Катерина вытащила из сумки платок и вытерла со лба пот. Она видела лишь очертания предметов и всякий раз опасалась, что споткнется и упадет.
– Нет. Домой возвращаться мы не будем. Незачем. Поехали. Сейчас сядем на автобус, и через двадцать минут доедем до центра.
Сказав это, Катя извлекла из сумочки очки и надела их.
– Ба! – воскликнула Лена. – Какая ты солидная. Просто секретарша толстожопого миллиардера.
– Ты думаешь, мне идет?
– Я бы сказала, что после того, как ты их надела, твои акции резко пошли в гору.
– Здорово! А я почему-то стеснялась.
– Нет, ты что. Тебе идет.
– Спасибо. Ты меня успокоила.
– Что? Немного село зрение?
– Ну как сказать? Все далеко не безнадежно.
– Ладно, очкарик, – Ленка, шутя, ущипнула подругу. – Пошли. И никаких автобусов. Такси, только такси.
У Кати отлегло от сердца. Подруга восприняла перемену в ее облике достаточно просто, в то время как сама она все еще переживала. Хотя не раз искренне благодарила бога за то, что в результате блужданий в потемках по лесу с ее лицом ничего не случилось. Так, пара царапин от сучков, да и те уже успели зажить. А что касается ног и рук, так и эти травмы уже зажили. В конечном счете, изъяны на теле можно спрятать под одеждой. А вот лицо… Без хорошенького личика никак нельзя.
18 
