Особенно,... 
70 
— А всё доченька твоя, зараза, — никак не унималась супруга, — Золушка-сиротинушка… Сдвинула нам, видите ли, реальность и усвистела с муженьком в свои полкоролевства! Эх, мало я ее драла, мало!
Как всегда, когда ругали его любимую дочь, лесничий начал закипать:
— А чем, спрашивается, тебе плохо живется? Одними цветами, вон, так расторговалась — в шелке-бархате вместе с дочерьми ходишь. Еще бы, каждое утро под окном — пять розовых кустов, сажать-поливать не надо! Горох и чечевицу тебе птички перебирают, — тут он с ненавистью отодвинул от себя тарелку, — полы зайцы с белками моют… Нет, и зудит, и зудит…
Лесничий, грохоча стулом, резко встал из-за стола, снял с полки большую банку с белым порошком и потопал к двери.
— Ты куда это? — беспокойно осведомилась жена.
— Куда-куда… Крыс травить!
Вообще-то, лесничий был человеком незлобивым и терпеливым. Но с тех пор как он однажды застал свою супругу в объятиях дюжего усача в кучерском камзоле, крыс в королевстве его стараниями заметно поубавилось.
©Юлия Боровинская, 2005
Юлия Боровинская
У самого синего моря
— Говорят тебе: воротись, поклонись рыбке, — раздраженно топнула ногой Старуха. — Царицей хочу быть!
— Так ведь ты, матушка, уже того… — смущенно покашлял Старик, — одно царство профукала…
— Я, значит, профукала?! — окончательно взъярилась Старуха. — А кто, спрашивается, молодую наивную женщину одну на троне бросил, а? Да еще с малым ребенком на руках! Сам усвистел развлекаться, а я… Чем мне, скажи на милость, было от дармоедов всяких отбиваться? Мечом?! Ничего, теперь умнее буду — сразу войско найму, пусть только попробует какой-нибудь паразит во дворец сунуться! Да и поопытнее стала — сумею уж как-нибудь с царством управиться.
— Но…
— Не нокай! Сам-то к кому приперся, когда молодость и здоровье порастряс?! Смотри у меня: враз выставлю! Иди потом, просись к какой-нибудь своей бывшей шалаве в свинарник пожить! Давай-ка топай к рыбке без разговоров!
Старик закинул невод на плечо и побрел к синему морю, которое он когда-то так лихо бороздил на своем корабле. А Старуха всё пряла свою пряжу. Пряла и распускала, пряла и распускала… Привычка.
©Юлия Боровинская, 2005
Юлия Боровинская
Эпизод
Аладдин уныло бродил по подземелью, вороша груды драгоценностей в поисках волшебной лампы. Под руку ему всё время попадалось старое огниво…
©Юлия Боровинская, 2005
Юлия Боровинская
Большой секрет для маленькой компании
— Что, и слонов видел? — недоверчиво спросил Хрущев.
Гагарин покопался в куче фотографий и вытянул несколько штук:
— Так вот же они. А вот черепаха.
— Мы думали, что мир устроен просто, — раздумчиво проговорил академик Капица. — А он по сути своей сложен. Оказывается, природа вовсе не ищет простоты. И не боится эпициклов…
— И все-таки я не понимаю, — нахмурился Хрущев. — А кругосветные путешествия как же?
— Видимо, на подходе к краю мира существует некая складка или даже щель пространства, мгновенно переносящая любой попадающий в нее объект на противоположную сторону…
— Очень может быть, — вмешался Королев. — Только вот народу говорить об этом ни в коем случае нельзя. Потому что начнутся вопросы: что едят слоны? откуда черепаха? и кто, собственно, нагородил весь этот зверинец? И опять вместо науки станет религия.
— Но народу нужна правда! — горячо возразил Хрущев. — Пусть даже и религия! Главное, чтобы под руководством Коммунистической партии!
— Приехали! — сказал Гагарин. И махнул рукой. А Королев терпеливо начал объяснять:
— Религия существовала тысячи лет. И ничего не изобрела. А наука всего за один век создала и паровоз, и атомную бомбу. И если снова будет религия, мы так и останемся: на паровозе и с атомной бомбой. Вы этого хотите?
Стало тихо. Хрущев задумчиво скреб в затылке.
— Ладно, — наконец решился он. — В печать дадим вот эти фотографии сверху, где слонов не видно под земным диском и можно подумать, что земля круглая. А народ мы обманывать не станем. Просто кое о чем умолчим.
Да, вот еще что. Юра, — обратился он к Гагарину. — Ты когда в Америку поедешь, поговори на эту тему с тамошним президентом. А то они не сегодня завтра своего человечка в космос запустят. Чтобы не проболтались случайно.
70 
