Последние отзывы

  21  

Они вошли в подъезд девятиэтажки и умолкли, потому что в гулком каменном колодце лестничных пролетов слова раздавались на все девять этажей. Однако, зайдя в лифт, Юлька снова спросила:

– А что, неужели торговать ворованными запчастями такое уж выгодное дело? Эти магазины запчастей теперь на каждом углу…

– Так они и стоят на каждом углу благодаря нашим усилиям! – Он рассмеялся, крайне довольный собой. – Или ты думаешь, туда запчасти прямо с заводов-изготовителей поступают?

– А что, разве нет?

На этот раз Леха заржал во все горло.

– Тут самая главная задача – придать им товарный вид, будто они новые, – сказал он, просмеявшись. – У Полыхаева крутые специалисты есть по этой части, так сработают деталь, не заметишь, что старье.

Лифт остановился на девятом этаже. На лестничной площадке, куда они вышли, было только две двери, не считая той, что вела на крышу.

– Конечно, жалко, что не особняк, – сказал Леха. – Но четыре комнаты тоже неплохо. Хозяин так захотел, чтобы четырехкомнатная и девятый этаж. – Он стал ключом открывать дверь. – Там из квартиры вид шикарный, из одного окна на Волгу, из другого – на аэродром. Хочешь, смотри, как пароходы плывут, хочешь, как самолеты взлетают.

Они зашли в прихожую. Юльке, привыкшей к тесноте собственной квартиры, где она жила с родителями и младшим братом, эта прихожая показалась огромной, как во дворце. Еще больше, чем прихожая, просторнее, ослепительнее оказалась кухня, куда Леха сразу же провел ее, чтобы выложить привезенные с собой продукты.

– Вон! – сказал Леха, показывая в окно. – Смотри, какой вид!

Вид и правда был исключительный. Городской аэропорт как на ладони, две его взлетно-посадочные полосы, ангары, возле которых стояли самолеты, диспетчерский центр, радиолокационная станция. Но Юльку много больше, чем вид из окна, интересовала сама кухня. Никогда прежде вживую не виденная ею программируемая микроволновая печь, сверкающая белизной мойка, столы, шкафы… Конечно, всем этим довольно редко пользовались, поэтому все так сверкало белизной и чистотой. Но Юльке, привыкшей к неопрятной, тесной и закопченной собственной кухне, такая чистота и красота казались сказочными.

– Давай, устраивайся здесь, – сказал Леха, указывая ей на большой кухонный стол. – Говори, чем помочь.

– Да особенно ничем, – отозвалась Юлька.

Она наскоро отрезала небольшой ломоть хлеба и стала жевать его, чтобы избежать спазм в желудке, которые непременно должны были возникнуть у нее после почти суточного голодания.

– Ты только объясни мне, как пользоваться печью.

– Да очень просто! – ответил Леха. – Ставишь кастрюлю внутрь, обязательно плотно закрываешь заслонку, иначе печь не включится. Потом с помощью вот этих кнопок задаешь режим и время. Вот, – он потянул ей лист бумаги. – Примерная таблица, для какого блюда какой режим.

Юлька в некоторой растерянности стала читать эту таблицу, время от времени поглядывая на продукты и прикидывая, что же из этого всего можно сделать. Леха собрался было выйти, но тут раздались шаркающие шаги, и на пороге кухни возник Петрович в домашних шлепанцах. Рожа у него была красная, глаза смотрели несколько бессмысленно, стоящую возле плиты Юльку он даже не заметил. И Юлька вдруг поняла, что Петрович опять крепко поддал, не иначе как поминая свою любовь.

– Леха! – сказал он глухо. – Ты кассету с Маришкиным выступлением в «Ротонде» не видел? Не знаешь, куда она делась? Я ее искал, искал, нигде нет.

– Это там, где она стриптиз показывает? – спросил беспечно Леха. – Так я ее отдал, ребята хотели посмотреть, переписать.

Юлька навострила уши. «Ротонда», стриптиз? Ну да, «Ротонда», это самый крутой ночной клуб в городе, где было все: и рулетка, и наркотики, и стриптиз. Только девушек, что выступают в ночных клубах и показывают там стриптиз, в народе называют словом на букву «б», и, если Марина Дягилева выступала там, значит, она вела двойную жизнь, о которой не имели понятия в училище. Впрочем, мир праху ее! – решила Юлька. В ее личной, Юльки Фроловой, ситуации абсолютно ничего не менялось от того, вертела Марина Дягилева голой задницей в утеху деловым людям города или не вертела.

– Ребятам отдал? – тихо и как-то зловеще переспросил Петрович. – Переписать они хотят?

– Да ты что, хозяин? – в ужасе попятился Леха. – Да все нормально! Они перепишут и отдадут.

– Где кассеты, козел?!! – вдруг взревел Петрович, подскакивая на месте как мячик. – Кассету давай мне, кассету!!! Сейчас же!!! Или я тебя урою!!!

  21