Последние отзывы

  107  

Пока Грачев приходил в себя от увиденного, с земли поднялся тот самый человек, которого бандиты увели как заложника. Он по-прежнему был бледен, но теперь лицо его вдобавок было залито кровью.

– Вы ранены? – с беспокойством спросил Грачев.

Сергей равнодушно махнул рукой.

– Это не моя кровь, – сказал он с усилием. – Я врач, и вот... Взял грех на душу. Когда нас сгоняли в подвал, я незаметно захватил хирургический нож. Вот... Выехали мы за ворота и сразу наткнулись на бревно. Машину швырнуло. Этот, главный их, совсем обалдел – думал проскочить эту лесопилку... Дал по газам, рулем вправо-влево – кардан к чертовой матери... Тут он заорал – этого кончайте и бежим! Этого – это значит меня. Ну, я не стал дожидаться, – в общем, полоснул одного ножом. Вот и кровь. А они побежали. Кажется, катер у них там где-то...

Грачев заглянул в машину. Зрелище было не для слабонервных. Грачев тоже долго смотреть не стал. Под горячую руку хирурга попал тот, кого звали Изюмом. Значит, бандитов осталось всего двое, причем один из них, Зацепа, большой опасности не представлял. Величко с Графом здорово его обработали.

Но где же они сами? Грачев побежал дальше и на верхушке холма неожиданно встретился с Мачколяном. Тот вывалился на него из зарослей и с ходу поинтересовался, как дела.

– Более-менее, – сказал Грачев, продолжая движение. – Только Сашка пропал.

– Никуда он не пропал, – прогудел Мачколян, присоединяясь к товарищу. – Ты куда, на берег бежишь? Ну вот, а он сразу туда отправился. Он понял, что эта шайка собирается дать деру на машине, и решил встретить их за воротами. Вылезли они с Графом в дыру и рванули ко мне. А у меня уже все в ажуре! Понравилась моя линия Маннергейма? То-то! И Сашке понравилась. Дальше мы предположили, что, потеряв машину, они используют последний шанс – катер. Вот Сашка и решил их опередить. Отдал мне пушку на всякий случай, а сам рванул.

– Опередил? – с тревогой спросил Грачев.

– А куда он денется? Наверняка опередил. Увел он катер. Вот пусть теперь покрутятся!

Они пробежали еще с полсотни метров и вдруг увидели лежащего на обочине человека. Подойдя ближе, Грачев перевернул одетое в камуфляж тело. Человек был мертв – Черный прикончил его тем же способом, ударом ножа.

– Зацепа, – сказал Грачев.

– В каком смысле? – не понял Мачколян.

– В смысле имя такое он носил. В своем кругу. А главарь-то вышел на финишную прямую – избавляется от балласта.

– Налегке, оно, конечно, проще, – кивнул Мачколян. – Только грехи, они тоже тяжесть неимоверная! Вот о чем ему думать нужно!

Они добежали до места, где утром высадились на берег, и оба вытаращили глаза. Возле кустов покачивался белый катер, а на борту его, как ни в чем не бывало, восседали Величко и Граф, оба невозмутимые и преисполненные достоинства.

– А где? – в один голос спросили Грачев с Мачколяном.

Величко махнул рукой.

– Уплыл, – сказал он. – На резиновой лодке. Других-то у него не было.

– А что же ты... – начал Грачев.

– А зачем? Я забрал весла, дал ему отплыть и вернулся – знал, что вы прибежите. Ашот на весла сядет – мы его в два счета догоним.

Они попрыгали в катер, и Мачколян взмахнул веслами. Катер понесся вниз по реке, и не прошло двадцати минут, как они заметили впереди серое пятнышко, которое с каждой минутой приближалось, делалось все отчетливее и наконец превратилось в хлипкое резиновое суденышко, управляемое только течением. Человек, сидевший в лодке, обернулся и дважды выстрелил. Над серой водой прокатилось звонкое эхо.

– Граф, лежать! Пригнись, ребята! – сказал Величко. – Человек не в себе, беды может наделать.

Мачколян нахмурил брови и еще сильнее налег на весла. Расстояние между суденышками стремительно сокращалось. Грачев прилег на борт и направил ружье на седоватого человека в лодке.

– Кончай дурака валять, дядя! – крикнул он. – Побереги патроны, чтобы застрелиться!

Седой ничего не ответил. Он вдруг размахнулся и метнул в катер гранату. Она описала над головами спасателей полукруг и шлепнулась в воду за кормой. С лодки донесся крик досады.

Взрыв качнул катер и бросил в сторону. Седой выстрелил еще раз и снова промахнулся.

– Не томи, Грач, – попросил Мачколян. – У меня спина широкая – попадет в конце концов.

Грачев прищурил глаз, поймал лодку на мушку и, затаив дыхание, выпалил из обоих стволов. Гром выстрелов смешался с треском разрывающейся резины. Лодка тут же накренилась, седой инстинктивно бросился на другой борт, уронив впопыхах пистолет в воду. Лицо его побледнело и сделалось того же цвета, что и волосы. Он с ненавистью смотрел на приближающийся катер и из последних сил цеплялся за съеживающийся резиновый борт.

  107