Особенно,... 
8 
– А если на нее никто не нападет? – полушепотом спросил один из двоих преследовавших курсантов, тот, что повыше. Насколько смогло определить зеленое трико, на голове у этого преступника был черный чулок. Без сомнения, здесь намечается кража. Возможно, ограбление века.
– Будь спокоен, Дирол свое дело знает, – ответил второй, и оба замолкли.
Ничего не подозревающая беспечная женщина шла совершенно безбоязненно, думая о том, что ноги у нее опять отекли и вытащить их из туфель будет довольно проблематично. К тому же неизвестно, что еще Минька принесет из школы. Уж больно неуправляем стал со своим переходным возрастом. Да и вообще, жизнь не удалась, ребенок хамит, одиночество заело. Хоть бы мужичонку какого завалящего для успокоения души.
Впереди возникли и материализовались граждане мужского пола.
Причем в двух экземплярах, словно на выбор. Граждане выглядели крайне недружелюбно. Пышные гусарские усы нисколько не вязались с современным прикидом, зато добросовестно прикрывали добрую половину лица. Нижнюю половину. Верхнюю же маскировали солнцезащитные очки, непонятно для какой надобности напяленные в столь темное время суток. Неформалы пристально всматривались во мрак, тщетно стараясь рассмотреть что-то сквозь очки. Это тетю Клаву насторожило. Спрятав на всякий случай сумки за спину, женщина боком постаралась прокрасться мимо сомнительной молодежи. Но не тут-то было.
Ориентируясь больше на слух, ребята определили, что мимо них кто-то крадется, и, выхватив из карманов по финке, подбросили их невысоко в воздух. Тетя Клава поняла, что готовится нападение.
Злоумышленники неестественно хриплым голосом потребовали у беззащитной женщины денег, хлеба и развлечений. Из всего перечисленного повариха могла откупиться только хлебом. Зарплату ей уже два месяца не платили, а насчет развлечений... С ее-то радикулитом?
Двое преследователей в форме курсантов остановились поодаль, спрятавшись за стены подвала, напряженно наблюдая за развитием событий.
Казалось бы, профессиональный долг обязывал их моментально ринуться на спасение одинокой представительницы слабого пола. Но курсанты выжидали.
Один из них, тот, что в чулке, попробовал толкнуть дверь подвала.
Она поддалась. Кивком головы предложив подельнику спрятаться внутри, он первым вошел и спустился на пару ступенек. Отсутствие нескольких кирпичей позволяло наблюдать за жертвой, не боясь быть замеченными.
Второй последовал его примеру.
– Подожди, когда они нападут, – шепнул он на ухо первому. – Эффекту больше будет.
А за стеной разыгрывалась трагедия не хуже шекспировской.
Бандиты наступали на тетю Клаву, все настойчивее предъявляя свои требования.
Что-то они тянули с развязкой и финки с кулаками в ход не пускали.
Повариха, судорожно вцепившись в свою ношу, медленно отступала, пятясь назад точно по направлению известного нам подвала. Расставаться с жизнью ой как не хотелось. Но, с другой стороны, с синими курами тоже.
Женщина почувствовала, что она к ним как-то привязалась, просто сроднилась, поскольку накануне у нее были гости и дома из съестного ничего не осталось. А Минька в самый рост пошел, ему сейчас белок требуется.
Тетя Клава столкнулась с подвалом, почувствовав холод стены и горячее дыхание в ее отверстии.
– Пора, – шепнул один из сидящих в подвале.
По команде высокий, одернув форму и смахнув с нее пылинку, ринулся по ступенькам вверх. Дверь подвала с лязгом захлопнулась прямо перед его носом, оставив курсанта в недоумении размышлять над случившимся.
Это роковое «пора» услышала и тетя Клава, быстро приложив его к сложившейся ситуации и обо всем догадавшись. Похоже, у бандитов есть сообщники, сидящие в засаде. Нервы бедной женщины не выдержали (они вообще у нее были шаткими после того, как Агафон ушел). Вспомнив учения в школе милиции, на которые порою тетя Клава украдкой поглядывала, с громким криком «Ки-я» она занесла над головой обе руки и обрушила их на одного из злодеев. Вместе с ударом рухнули на его голову семь кило замороженного продукта, упакованного в болоньевую сумку, поскольку кур тетя Клава из рук не выпускала.
Ноги у вымогателя подкосились, в голове что-то щелкнуло, и мир временно отключился.
– Антон, – растерянно произнес второй, безвольно выронив финку из рук.
Сквозь очки вырывалось наружу сочувствие к корешу. Бандит оказался душевно ранимым, способным к сочувствию. Но тете Клаве некогда было наблюдать за внутренней борьбой и переживаниями второго, потому как из подвала рвалась к нему подмога в лице высокого с чулком и гражданина поменьше, но без маскировки. Целенаправленно впечатав во второго преступника гордость американского дядюшки Буша и подхватив повыше подол юбки, чтобы не мешал, дородная повариха бодро припустила прочь.
8 
