Особенно,... 
2 
– Нет, что Вы, – испугалась я. – Все живы.
– Я понимаю, Вы набиваете цену, – сердито насупилась женщина. – Десять тысяч долларов, Вас устроит?
– Вполне… – промямлила я.
– Так в чем же фокус Вашего фокуса? – громыхнула литаврами дама.
– Это не фокус, это фикус… – совсем растерялась я.
– Что значит не фокус? Что значит фикус! У Вас в объявлении что написано? Продаю фокус! Вот и продавайте!!! – лицо "Лесного пожара" покрылось пятнами под цвет пальто, голос сорвался на визг, и она угрожающе взмахнула у меня перед носом газетной рапирой.
Я выхватила из ее рук печатный лист и легко нашла объявление, обведенное красным фломастером: "Продается фокус. Звонить вечером", и значился домашний номер телефона Любаши.
– Здесь опечатка. Вместо «фикус» написали «фокус», – виновато оправдывалась я.
– Что ж Вы мне голову морочите! – обиделась дама и ринулась на выход, нервно вытаскивая из сумочки сотовый телефон. – Вася! Здесь облом! – заорала она в трубку, и голос ее прокатился эхом по всем лестничным пролетам. – Придумай для аудиторов что-нибудь другое!
Дверь хлопнула, наступила тишина. Лаврентий Палыч приоткрыл один глаз и шевельнул кончиком хвоста, подумал и улегся головой к другому подлокотнику кресла. Я опустилась на тахту, растерянно хлопая глазами. Вот так фокус с этим фикусом!
Телефон подал признаки жизни, и звонки посыпались непрерывным потоком.
Первым позвонил строгий пенсионер и поинтересовался, состою ли я в обществе иллюзионистов, и есть ли у меня лицензия на продажу аттракциона и спецоборудования. Потом хихикающий подросток уточнял, какого размера "этот самый фокус", и работает ли он от сети. Следом позвонил фланирующий в телефонном пространстве плейбой и пытался назначить свидание у Большого театра. Старушка с дефектом слуха добивалась подробностей о новом сорте крокусов.
Устав объяснять бестолковым гражданам, обстоятельства возникновения недоразумения, я отключила телефон и направилась к себе, в тишину.
Я открыла дверь, шагнула на лестничную площадку, и нос к носу столкнулась со шкафоподобным мужчиной, который сверял номера квартир с записью на клочке бумаги. Вслед за ним поднимался по лестнице еще один гражданин таких же габаритов. Охватив взглядом их покатые плечи в кожаных куртках, чуть кривоватые ноги в спортивных, одинакового покроя, брюках с лампасами и характерные лица, не обезображенные интеллектом, я подумала, что, ребята, скорее всего, оказались здесь не случайно.
Тот, который умел читать, осклабился в приветливой ухмылке, если я правильно поняла его мимику.
– Твое объявление? – вежливо поздоровался он.
"Шкаф" подышал на перстень в виде черепа, который украшал безымянный палец на правой руке, и больше напоминал кастет, чем ювелирное изделие, бережно потер его об свитер на животе и нетерпеливо уставился на меня.
– Мое, – прошептала я, с трудом проглотив комок в горле.
Дяденьки, не дожидаясь приглашения, протопали в квартиру. Я же лишь тяжело вздохнула, понимая, что объяснить им различие между «фокусом» и «фикусом» будет непросто. Ребятки сгрудились в комнате и нерешительно оглядывались по сторонам.
– У тебя какой? – изысканно начал разговор тот, который был с перстнем, второй манекеном возвышался рядом.
Внутренний голос услужливо подсказывал мне, что мои сорок девять килограммов не соответствуют весовой категории визитеров, и сопротивляться бесполезно.
– А вам какой нужен? – сделала я хитрый ход.
– Ну, этот… как его… – с трудом подбирал слова старшенький. – Чтобы человека в шкаф посадить, а его там уже нету, или бабу в сундук запер, а оттуда тигр выходит, а еще можно, чтоб в одну дверь вошел, а вышел в другом месте…
– А я в цирке видел, как телку на спинки стульев кладут, стулья убирают, а она так и висит. Во клево! – встрял второй.
Они вопросительно уставились на меня.
– Нет, – изобразила я горькое разочарование. – У меня другой.
– Давай другой, – покладисто согласились братки. – Мы и его в дело пустим.
– Ну, берите, – махнула я рукой. – Так и быть. Вот он.
Я гордо приобняла фикус, а добры молодцы раскрыли рты.
– Мать честн я! – удивился один. – А поменьше нет?
– Не хотите брать – не надо, – обиделась я.
– А чего с ним делать-то?
– Ставите в зимнем саду, окружаете лаской и заботой, а он испускает фитонциды убойной силы.
– Что, наповал? И никакого криминальника? – обрадовались они.
2 
