Особенно,... 
92 
– А если серьезно?
– Серьезно. Позвонил аноним и сказал, что там-то и там-то я смогу найти мертвую женщину. Вот и все.
– Какой у него был голос?
Они шли по коридору еле-еле, и это Дарью устраивало. Можно сказать, гуляли внутри здания.
– Значит, вы уже знаете, что это мужчина, – продолжала наезжать Дарья.
– Да молодой пацан звонил. Постоянно интонация ломалась с взрослого мужского голоса на детский писк. Волновался, наверное.
– Мне показалось, что репортаж ваш получился каким-то куцым.
– Неужели? – Он шмыгнул носом.
Еще сто «вашингтонов» быстро выдавили из него еще одно предложение:
– Меня просили сделать сюжет менее конкретным.
– И как было дело?
– Я могу вам и не говорить этого, – вдруг заявил он.
– Тогда будете рассказывать всю эту прелесть следователю, и совершенно бесплатно, – пощекотала телевизионщика Дарья.
– Был там мужик…
– Где?
– На месте преступления, разумеется. Он подошел ко мне, попросил не называть в репортаже место, где все это случилось.
– То есть не упоминать небольшой поселок между Елшанкой и Красным Октябрем?
– Да.
– Звать как, не запомнили?
– А он и не представлялся. Сунул штуку баксов и исчез. Сказал лишь, что живет здесь и не хочет, чтобы это место было упомянуто в новостях. И я его понимаю. Подобная реклама ни к чему.
– Вы можете описать его?
– Отчего же. Маленький… Главное, неприятная бородавка над верхней губой.
– Спасибо, вы мне очень помогли.
– И стал богаче на двести долларов, – заметил довольный Скворцов.
* * *
По тому, как Чернышов отвернулся от нее, недовольно бросив при этом короткое «заходите», Дарья поняла, что ей здесь не рады.
– По какому поводу на этот раз ко мне заглянули? – Он стоял перед ней в легком халате, широко расставив обутые в шлепанцы ноги.
– Здесь не так давно убили вашу бывшую жену. Припоминаете?
– Издеваетесь? – Он почесал свой пунктик – бородавку и, затаив дыхание, уставился на нее, ожидая, что же будет дальше.
– Вы, наверное, удивитесь, узнав, что я не принадлежу ни к одному из силовых министерств.
– То есть? – не понял он. – Вы что же, разве не из милиции?
– Нет, – призналась Дарья.
– В таком случае я прошу вас сейчас же оставить мое жилище.
Федор Иванович сделал шаг навстречу, сократив расстояние до минимума. Дарья продолжала стоять на пороге, не желая исчезать.
– Вы не знаете самого главного. Вы не знаете, почему я вам это сказала.
В голове талантливого художника началась интеллектуальная битва, которая закончилась победой здравого смысла над нежеланием общаться с успевшей уже изрядно досадить непонятной девицей.
– И что же это?
– Может быть, я пройду?
Он пропустил ее внутрь и закрыл дверь.
– Я ненадолго заехал домой. Можно сказать, что на обед, – предупредил он, ограничивая тем самым рамки беседы минимально возможным промежутком времени.
– Я вас поняла.
Дарья села в кресло и позволила себе расслабиться на мгновение. Затем она вновь сосредоточилась и очень спокойно спросила:
– Как же это вы так? Даете людям по тысяче долларов лишь за то, чтобы они не снимали ваш поселок, а ограничились демонстрацией трупа. И врали вы нам умело. Как это вы не опознали собственную жену. Зачем врали-то?
– Я известный человек в городе. Для моего бизнеса подобная реклама губительна. Конечно, я узнал ее, но что я мог сделать? Ее ведь не воскресишь.
– Теперь скажите, откуда вы узнали о совершенном преступлении?
– Да пацаны растрезвонили. Почему-то у меня сердце екнуло. Пошел взглянуть, ну, и когда увидел… Побежал обратно домой, принес простыню, накрыл. До приезда милиции за забор вышло еще несколько человек, в основном женщины, но никто не решился приподнять простыню, да я и не позволил бы. Так стоял и охранял. Потом… – Он стал взволнованным, раскраснелся, изредка взмахивал руками, помогая себе в монологе. – Потом приехали люди из милиции и сразу попросили всех отойти.
– Федор Иванович, неужели вашу бывшую жену никто так и не смог опознать?
– В браке с Анной мы были, если вы помните, недолго. Особенность этого поселка в том, что народ, несмотря на соседство, не слишком-то общителен, я бы сказал проще, друг на друга здесь большого внимания не обращают.
– Да? Странно. Я думала, что все тут у вас совсем наоборот…
Чернышов неуклюже почесал себе бок и нахмурился.
– Ну, может быть, я веду жизнь затворника. Вечеринки редки, а если есть гости, то они не из соседних домов. Для меня неприятной была бы ситуация, если бы кто-то из моих деловых партнеров узнал в убитой женщине Анну. Тогда не избежать вопросов и слухов.
92 
