Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
67 
– Нет, Колян, ты что! – искренне удивился Ломаный. – Какой общак?! Мы каждый сам по себе стараемся, у каждого своя делянка, своя добыча, свой фарт. А общака у нас и нет толком, только небольшой запас, если заболеет кто.
– Понятно, – протянул Колыма. Ему это было важно. Если бы оказалось, что кореш решил обмануть артель и закрысить самородок, то поддержать его он бы не смог. Но если у старателей правила такие, то все в норме. – Тогда, конечно, помогу.
– Спасибо, Колян! – радостно сказал Ломаный. Он боялся, что Колыма будет требовать за помощь долю себе, но блатной явно был выше этого. – Я большего и не прошу. Как свои косяки разрулишь, так и мне поможешь.
– Их еще разрулить надо, Валюха. А это дело непростое.
– Оно понятно, – кивнул Ломаный, думая о своем. Он был глубоко уверен, что такой пацан, как Колыма, сумеет рано или поздно рульнуть любой косяк. – А сейчас мне что с ним делать, как думаешь?
– Спрячь, – коротко посоветовал Колыма. – Ты же не знаешь, какие люди здесь собрались. Мало ли…
– Я и сам так думал, – кивнул Ломаный. – Сейчас и спрячу. Возьму лопату да зарою на своей делянке.
– Только смотри, чтоб не видел никто.
– Ясное дело.
– Я тогда в штаб возвращаюсь, – сказал Колыма. – Чтобы никто ничего не подумал.
– Ага, – кивнул Ломаный. – Ну а я через полчаса буду. Спасибо тебе, Колян.
– Да пока не за что, – усмехнулся Колыма. – Вот помогу тебе с золотишком, тогда и скажешь.
Он направился к штабу, не заметив серой тени, шмыгнувшей за угол барака, когда он проходил мимо него. Не заметил этой тени и Ломаный, слишком занятый мыслями о том, как понадежнее спрятать самородок и как распорядиться неожиданно свалившимся на него богатством.
Глава 31
В середине апреля наконец-то произошло событие, которого в Магадане ждали многие. Одни со страхом, другие с надеждой. Семнадцатого апреля истек сокращенный после пересуда срок Вячеслава Алексеевича Сестринского, больше известного в области как Батя. В этот день смотрящего по Магаданской области должны были выпустить на волю.
С утра в канцелярии «двадцатки» оформили документы, в двенадцать часов дня ворота вахты «двадцатой» зоны открылись, и из них вышел смуглый, густо татуированный старик с золотой фиксой. На нем были стоптанные прохаря и черный клифт, на плече висела небольшая котомка. Обычно вещей у откинувшегося бывает больше, но Батя знал, что его будут встречать, и не слишком об этом заботился.
Напротив ворот вахты, ожидая его, уже больше часа стоял роскошный микроавтобус, и едва смотрящий сделал первый шаг за ворота, как его передняя дверца открылась и из машины выскочил невысокий черноволосый человек с острым лицом. Тот самый человек, который, по сути, и стравил спортсменов с «Ингушзолотом», чуть не подорвав сына Гамзаева. Остролицый бегом бросился навстречу смотрящему.
– Здравствуй, пахан! Давай скорее в машину, выпьем за твою откидку! – Он явно хотел обнять смотрящего, но Батя вел себя более сдержанно. Он просто протянул встречающему руку.
– Здравствуй, Ворон. Сам меня встречаешь, молодец. Я думал, из пацанов кого пошлешь, сам-то ты сейчас должен быть занят.
– Да что ты, Батя, какие дела, когда ты откинулся!
– Это ты зря, – неодобрительно покачал головой смотрящий, в который раз с неудовольствием подмечая излишнюю подобострастность лучшего из своих «торпед». – Дела – они всегда дела, их забрасывать нельзя, а то потом боком выйдет.
– Так я и не забрасываю: видишь же, один приехал, все мои пацаны заняты… Батя, да хоть в машину сядь, что ж мы прямо у зоны о делах заговорили!
Смотрящий кивнул, вслед за Вороном подошел к микроавтобусу и сел на сиденье рядом с водительским. Со стороны это, должно быть, смотрелось довольно странно. Старик в стоптанных прохарях и телогрейке на переднем сиденье роскошной японской машины, рядом с одетым в длинное кожаное пальто водителем.
Впрочем, странным это показалось бы только тому, кто смотрел бы чуть издали, не видя глаз старика. Таких глаз – умных, холодных, с хищным прищуром, не бывает ни у бичей, ни у опустившихся бомжей, а в салоне новенькой иномарки люди именно с такими глазами и уместны.
– Выпей, Батя, твой любимый вискарь. – Ворон вытащил из цветастого пластикового пакета и протянул смотрящему бутылку с настоящим американским виски. – Давай выпьем за тебя, пахан, за твою откидку.
Смотрящий кивнул, потом одним движением сорвал пробку с виски и разлил его по услужливо подставленным Вороном стаканам.
67 
