chitat 
68 
* * *
Алик зашел в подъезд, бормоча себе под нос: "Дыра в бюджете. Дыра в бюджете". Галя ждала снаружи, недовольно скрестив на груди руки. Все женщины устроены одинаково, они боятся дыр в бюджете и скрещивают руки на груди, когда недовольны. Они впервые собрались в настоящий семейный отпуск - Алик и три поколения его родных женщин: мать, жена и дочь тринадцати лет. Все три стояли сейчас у подъезда, похожие как матрешки, скрестив руки на груди, одинаково нетерпеливо вздыхая.
Он опять забыл зонтик. Значит, он в пятый раз за свою тридцатисемилетнюю жизнь слышит про забытый зонтик и про дыру в бюджете. Черт побери, почему дыру в бюджете проделывают именно зонтики?
Квартира встретила его непривычной тишиной. Перед ним, прямо напротив двери, висел парижский зонтик. Сколько лет он вот так открывает эту дверь и упирается взглядом в его рюши? Галя так ни разу и не использовала его по назначению. Точнее, она приписала ему совершенно новое назначение: восхищать гостей. Показывать, что у них в семье все хорошо. Однажды их дочь - классе в третьем - решила похвастаться перед одноклассниками и потащила зонтик в школу. Кажется, ровно после того случая она тоже усвоила словосочетание "дыра в бюджете" - хотя вернула зонт в целости и сохранности. Впрочем, Алик считал, что и без этого случая она бы усвоила мантру про дыру в бюджете - потому что все женщины устроены одинаково, и ключевые слова у них тоже одинаковые. "Ты поел?", "Ты поставил будильник?", "Закрой, а то простудишься", "Ну что ты как маленький", "Не трогай, сломаешь", "Ой, перестань", "Не говори глупости".
Может, плюнуть и взять сейчас парижский зонтик? Отпуск как-никак. Он вручит его Гале и скажет, что хочет видеть ее красивой. Правда, Галя с годами раздалась и превратилась в обыкновенную тетку; сама она, впрочем, утверждала, что это от дешевой одежды, в которой невозможно выглядеть как настоящая женщина. При этом продолжала одеваться в бюджетных магазинах и на уличных развалах. Она даже перестала носить каблуки: "Это же неудобно". Нет, зонтик был бы определенно не к месту. Придется брать черный, складной, подаренный ему матерью со словами: "Если ты его потеряешь, значит, материнская любовь для тебя пустой звук". Алик им и не пользовался никогда, точнее, демонстративно брал с собой, но никогда не доставал из сумки.
Так он думал, продолжая стоять на пороге и смотреть на парижский зонтик. Женщины ждали внизу, недовольно скрестив руки. Дочь, должно быть, выглядела сейчас особенно смешно, выпятив в разные стороны острые локти в полосатых рукавах. Может быть, взять парижский зонтик, чтобы с ним ходила дочь? Есть, черт возьми, что-то в корне неправильное в том, что зонтик висит в прихожей как украшение. Напоминание о медовом месяце. Зачем нужно это напоминание? Медовый месяц привел к рождению дочери. Они с Галей до сих пор женаты. Почему Галя всегда вздыхает с ностальгией, когда смотрит на этот несчастный зонт? Можно подумать, раньше было действительно лучше, чем теперь. Но это неправда. Было бы лучше, они бы не стремились жить вместе и рожать детей. Это какой-то разрыв логики, который Алик был совершенно не в состоянии пережить. Почему "где-то" или "когда-то" всегда лучше, чем сейчас? Сейчас они стоят там, внизу, и злятся, что он забыл зонтик и теперь долго не спускается. И мечтают, как будут сидеть в поезде, по дороге в Крым, и кушать вареную курочку, завернутую в фольгу, и помидоры из банки. Вот тогда-то им будет хорошо, да? Нет! Проводник или проводница обязательно окажется плохим человеком, и если это будет женщина - они начнут обсуждать "что женщины себе позволяют", а если мужчина - "как мужики опустились". Чай будет невкусным, постель слишком дорогой, а кондиционер, как все прекрасно знают, проводники не включают из чистой вредности - чтобы честные люди запарились. Но все-таки им будет хорошо в Крыму, когда они, наконец, доберутся до дома отдыха - там, по утверждению Аликовой мамы, "очень, очень достойно кормят". Да? Тоже нет. В Крыму будет слишком жарко, все удачные места на пляже будут заняты, вокруг будет слишком много женщин с неиспорченными фигурами и плохо воспитанных детей; дочь будет отказываться снимать полосатые рукава, кормить будут не настолько "достойно", как обещала мать. Нигде и никогда не бывает хорошо, а особенно нехорошо - сейчас. Внизу стоят три совершенно, кромешно, безнадежно несчастных женщины и ждут, когда он спустится с зонтом.
Так что, взять оба, парижский и черный? Алику страшно хотелось взять красивый зонт с рюшами, он, помнится, мечтал, как будет держать этот зонт над женой, а Галя - ступать рядом, держа в руках туфли на каблуках, и звонко смеяться.
68 
