44 
Ненадолго парочка скрылась из вида, но я упорно шел в том направлении, в котором она удалилась. Когда я уже почти ничего не различал в темноте, неожиданно увидел очертания какого-то домика. Обойдя его, я отыскал дверь. Она была не заперта, я открыл ее и заглянул внутрь.
Моему изумленному взору предстал маленький, хорошо освещенный бассейн, в котором плескались двое, мужчина и женщина. В мужчине я узнал Александра Бауэра. Он нежно держал в своих руках бултыхающуюся в воде Наталью Костенко. Что-то неестественное показалось мне в движениях обоих. Бауэр держал Наталью на вытянутых руках и почти не двигался. Наталья же, наоборот, активно мотала руками и ногами. Все ее движения напомнили мне заведенную механическую куклу.
Наконец, продолжая барахтаться, они развернулись в воде, и я похолодел от ужаса. Я увидел, что Бауэр мертв. В его виске, скрытом доселе от меня, виднелась огнестрельная рана, из которой тонкой струйкой вытекала кровь. Бауэр смотрел на девушку бесцветными неживыми глазами. В эту секунду его руки разжались, он отпустил Наталью и, накренившись, стал погружаться на дно.
Наталья неуклюже стала барахтаться в воде, стараясь удержаться на поверхности. Постепенно она начала захлебываться, однако на ее лице не отразилось ни тени страха, а продолжала блуждать радостная улыбка. Я был совершенно уверен, что она вот-вот может утонуть. Я упал на колени на край бассейна и, вытянув руку, ухватил девушку за волосы и потащил к себе, перехватив по пути под мышки.
Вытащив Наталью на сушу, я заглянул ей в лицо и поразился, насколько бессмысленным и ничего не понимающим был ее взгляд. Впечатление усиливала глупая улыбка. Меня вдруг охватил дикий страх. Я выбежал из домика, и изо всех сил побежал на звуки играющего оркестра, и скоро очутился у большого бассейна. Оркестр орал нестерпимо громко. Я пытался крикнуть о том, что я увидел, но меня никто не слышал. Я искал глазами Путилина, но луч прожектора почему-то не выхватывал его.
Неожиданно прожектор сфокусировался на краю бассейна, где стоял одетый в черный костюм крючконосый Анатолий Исаевич. Руки у него были засунуты в карманы брюк, а на лице блуждала ухмылка.
Я что есть силы закричал, обращаясь к нему. К моему удивлению, он услышал крик и поднял на меня насмешливые глаза. Я кричал о том, что увидел в домике недалеко от бассейна, об убитом Бауэре, о сумасшедшем взгляде Натальи и ее поведении, которое напоминало заведенную куклу.
По мере того как я кричал, Анатолий Исаевич улыбался все больше и больше и наконец сказал фразу, которую я почему-то, несмотря на гром оркестра, явственно услышал:
– Не волнуйтесь. Так надо. Они счастливы. Оба.
Я сделал шаг к нему навстречу и, поскользнувшись, упал в воду.
Я вскочил и сел на кровати, весь покрытый холодным потом, и уставился ошарашенными глазами прямо перед собой. На мое плечо легла мягкая прохладная ладонь.
– Что с тобой? Что-нибудь плохое приснилось? – ласково спросила Надя.
– Да.
– Что?
– То, чего я не ожидал. В общем, всякая чепуха.
Я посмотрел на настенные часы, висящие над дверью в спальню. Время было семь двадцать утра. Встав с постели, я отправился в душ. Холодная вода слегка успокоила мою нервную систему и привела мысли в порядок.
Выйдя из душа, я обнаружил, что Надежда уже собралась.
– Извини, мне пора на работу.
– Да-да, я сейчас, быстро, – сказал я и пошел одеваться.
Через десять минут мы уже выходили из подъезда.
– Тебя подбросить домой или ты поедешь в клуб? – спросила Надя, заводя мотор своего «Опеля».
– Нет, у меня сейчас другой маршрут. Если у тебя есть время, отвези меня в гостиницу «Колос».
Надежда удивилась, но ничего не сказала. Высаживая меня у гостиницы, она спросила:
– Я сегодня на сутки. Позвонишь мне завтра утром, если не увидимся сегодня?
– Конечно, – и, поцеловав ее в щеку, я вышел из машины.
Субботин уже был на ногах и, только что побрившись, собирался идти завтракать в ресторан. Я присоединился к нему.
– Что вас привело в такую рань? – спросил он, проглотив первую порцию заказанных нами котлет.
– Я подумал, что, поскольку нам не удается пока захватить людей из основной группы, есть смысл попробовать перебросить усилия на поиски химика.
– Поиски мы ведем, – сказал Субботин, – но они пока тоже не дают серьезных результатов. Формируется список людей, которые занимались подобными исследованиями.
– Это все хорошо. Но если попробовать подойти с другой стороны? Навряд ли химик непосредственно задействован в похищениях. Он лишь продает порции этого препарата и за это получает деньги. Остальное его, скорее всего, не интересует. Почему бы в таком случае не предположить, что этот же порошок он может продавать еще кому-то?
44 
