Особенно,... 
69 
Я пожал плечами.
– Если для вас это так важно… Вообще-то, я врач.
Кирилл Андреевич возмущенно поднял густые черные брови.
– Врач?! Так какого черта?.. Ступайте лечите – ставьте клизмы, режьте аппендиксы… Что вы ходите за мной? Я здоров!
– Кирилл Андреевич, – прервал я его, – а вы не боитесь заболеть той же болезнью, что и Ефим? Вам тогда уже никакая клизма не поможет…
Редактор смерил меня мрачным взглядом и устало сказал:
– Не боюсь. Я не был с ним в контакте.
– Но вы же давали материал об «ИнтерМЭТе»!
– Это была непроверенная информация! – неожиданно взорвался редактор. – Мы опубликовали ее по недосмотру! Сотрудник, допустивший ошибку, наказан!
В его глазах была откровенная паника, с трясущихся губ летели мелкие брызги.
– Что вам еще нужно от меня?!
Неожиданно он оборвал крик и заметно побледнел. Его остекленевший взгляд сосредоточился на ком-то за моей спиной. Я резко обернулся. В дверях стоял мой верный боксер и с неприкрытым любопытством разглядывал нас. Он не слишком-то умел владеть собой, и я окончательно понял, что имею дело не с профессионалами. Это наверняка были нанятые «ИнтерМЭТом» люди, и Кириллу Андреевичу они были знакомы.
Впрочем, боксер тут же изобразил на лице полнейшее равнодушие и независимой походкой направился к кабинке. Я посмотрел ему в спину и удивился, как ему удалось пробраться в такое приличное заведение в этой замшевой курточке и мятых брюках.
Кирилл Андреевич тоже не отрываясь смотрел вслед боксеру, и на его самоуверенном лице было написано полнейшее смятение, словно в туалете его застигли за самым грязным и предосудительным занятием. Несомненно, он знал человека с перебитым носом, но встреча с ним не радовала газетчика – более того, он всячески желал ее избежать. Кирилл Андреевич сделал движение по направлению к выходу.
Понимая, что могу упустить его навсегда, я решил отрезать ему все пути к отступлению и, перехватив на ходу, громко осведомился:
– Кирилл Андреевич, а вы повторите то, что рассказали сейчас мне, в милиции?
Редактор посмотрел на меня таким взглядом, что, обладай он хоть сотой долей способностей героини романа Стивена Кинга, от меня остался бы один пепел, и отчаянно завизжал:
– Я ничего не рассказывал тебе, идиот!
Кажется, я попал в болевую точку. Мое громогласное замечание смутило не одного редактора. Оно заставило и хладнокровного боксера выскочить из кабинки. От его показного равнодушия не осталось и следа. Лицо его выглядело странно растерянным и злобным одновременно. Он мрачно и озадаченно шарил взглядом по нашим лицам, не решаясь начать разборку.
Понимая, что его роль уже сыграна, я решил вывести боксера из игры. Теперь он только мешал взаимопониманию между мной и перепуганным редактором. Однако эта задача была не из простых. Слишком давно мне не приходилось участвовать в серьезных боях. На моей стороне было преимущество в весе, но молодость и обширная практика наверняка были на стороне моего противника. Мне нужно было очень постараться, чтобы выйти отсюда на своих двоих.
Однако боксер все еще колебался – видимо, полученные инструкции запрещали ему вмешиваться в события, хотя он понимал, что происходит нечто экстраординарное, не терпящее отлагательств. По-моему, ему очень хотелось сказать: «Постойте здесь еще немного – мне нужно посоветоваться с шефом».
Но мне менее всего хотелось впутывать в это дело еще какого-то шефа. Я решил идти ва-банк и невинным тоном спросил, не работает ли боксер на фирму «ИнтерМЭТ».
– У тебя такая взволнованная физиономия, – пояснил я. – Вот я и подумал…
Он не выдержал такой умственной нагрузки и бросился на меня, решив попросту, без затей окончить дело одним хорошим ударом.
Он провел прямой в челюсть – без замаха, но не слишком маскируясь, посчитав, видимо, что имеет дело с профаном. Я ушел в сторону и нанес несколько коротких ударов по корпусу. Один из них достиг цели, и мой противник отступил, стиснув зубы от боли. В глазах его мелькнуло недоумение.
Я не дал ему опомниться и сразу пошел в атаку, тесня к стене. Он закрывался от ударов и зорко следил за мной потемневшими от ярости глазами. Я работал обеими руками, не давая ему передышки. Реакция у парня была неплохая, но по тому, как быстро сорвалось у него дыхание, я понял, что он уже давно не дружит с режимом и вряд ли выдержит долгую осаду. Он это тоже, кажется, понял и решил прибегнуть к запрещенному приему. В какой-то момент я угадал, понял по его лицу и был психологически готов. Он оттолкнулся спиной от стены, до которой я довел его, и выбросил вперед правую ногу, метя мне в пах.
69 
