58 
— А ведь я его почти не знал. Может, ты расскажешь мне про него? — попросил Борис.
Ирина пожала плечами:
— Что тебе рассказать… Он был хороший человек, но… обыкновенный, понимаешь? Он не был способен на сильные поступки.
Борис сочувственно спросил:
— Тебе, наверное, его сильно не хватает сейчас.
— Да. Мне так сейчас плохо и одиноко, ты себе не представляешь, — неожиданно Ирина побледнела и приложила дрожащие пальцы ко лбу. Выглядело это немного театрально, но Борис не заметил наигранности в поведении Ирины и озабоченно спросил:
— Что с тобой? Тебе нехорошо?
— Да, что-то голова закружилась… — еле-еле выговорила она. — Сейчас все будет нормально… Просто какая-то слабость.
— Тебе, наверное, надо прилечь. Ты перенервничала, такой стресс, — забеспокоился Борис.
Ирина сделала вид, что пытается взять себя в руки, но у нее, конечно, ничего не вышло: она неловко схватилась за край стола:
— Боже, мне кажется, я сейчас упаду.
— Тебе действительно нужно отдохнуть. Пойдем, я тебя уложу, — подхватил ее Борис.
— Спасибо… Боря, ты такой заботливый, — благодарно посмотрела на него Ирина. Она с трудом поднялась, опираясь на его руку.
Борис помог ей добраться до кровати и уложил ее, сам сел рядом.
— Спасибо тебе за заботу. Мне так неловко, что я разлеглась тут, злоупотребляю твоим гостеприимством, — тихо сказала Ирина.
— Что ты, все в порядке, — успокоил ее Самойлов. — Тебе надо отдохнуть. Я пойду, не буду тебя тревожить, — Он собирался встать, но Ирина его остановила, взяв за руку.
— Постой, Боря, не уходи, посиди со мной, пожалуйста. Я чувствую себя лучше, когда ты рядом.
Борис с готовностью остался:
— Конечно, я побуду с тобой.
— Я только сейчас вдруг поняла, какая же я одинокая. Знаешь, я всегда завидовала Полине. Тому, что у нее есть семья, дети, муж… А у меня никого нет, — из глаз Ирины брызнули слезы.
Борис принялся ее утешать:
— Ну что ты, Ирочка, ты совсем не одинока. У тебя есть мы — Полина, я… Мы не оставим тебя, что бы ни случилось. Мы тебя любим!
— Это все не то. Полина и ты — вы есть друг у друга, а я… у меня нет никого такого же близкого… любимого… ты говоришь «мы». Любить нельзя во множественном числе. Каждый любит сам по себе, от первого лица, — сквозь слезы возразила Ирина.
Борис покорно кивнул:
— Ну, хорошо — я. Я люблю тебя. Она заглянула ему в лицо:
— Правда? Ты правда меня любишь?
Борис смущенно отвел глаза:
— Ира, ты не совсем верно меня поняла… Я люблю тебя как друга.
Ирина разочарованно отпрянула:
— Впрочем, это, конечно, глупо — тешить себя какими-то иллюзиями. Если бы я могла любить тебя просто как друга, как мужа сестры — я была бы счастлива, наверное. Увы, я люблю тебя по-настоящему.
Борис непонимающе посмотрел на нее:
— Что ты хочешь этим сказать? Я не очень тебя понимаю… И ты не совсем понимаешь, что сейчас говоришь.
— Нет, Боря, понимаю. Я всегда любила только тебя и до сих пор люблю, — искренне призналась Ирина.
Борис обескураженно спросил:
— Но как же Яков? Ведь ты была за ним замужем? Ирина скорбно поджала губы:
— Должна же я была выйти хоть за кого-то. Иметь хотя бы иллюзию отношений, любви, семьи… Я понимаю, что ты не можешь ответить мне взаимностью, ты любишь Полину.
— Я не знаю, что тебе на это ответить. Это так неожиданно… — растерянно пробормотал Борис.
— Но я прошу, подумай о том, любит ли она тебя? — посмотрела ему в глаза Ирина.
— Что ты можешь об этом знать, Ира? — горько спросил он.
Ирина возразила:
— Ты ошибаешься, я-то об этом знаю все — она же моя сестра, мы с ней выросли вместе. Я могу только по тому, как она посмотрела, хмыкнула, какое у нее выражение глаз — понять, что она думает и как относится к человеку. Она не любит тебя.
— Ты говоришь так от ревности, — попытался защититься Борис.
Ирина вздохнула:
— Наверное. Ведь она украла тебя у меня. Да, она знала, что я люблю тебя, и всю жизнь вела себя, как собака на сене, — не любила тебя и не отдавала мне. А как только у тебя начались неприятности, оказалось, что ты ей не нужен. Она просто бросила тебя.
— Ира, мне неприятно, что ты говоришь о ней в таком тоне. Я пойду, — сказал Борис и встал.
Ирина задержала его:
— Погоди, не уходи. Прости меня, я наговорила много гадостей. Ты прав, это, наверное, от ревности. Но ты ведь можешь меня понять, правда? Ты прав. Конечно. Но я тебя прошу — поцелуй меня!
58 
