Особенно,... 
88 
— Значит, не было бы никакого плавания, — ответила Маша, глядя в одну точку.
Ксюхе стало жалко ее:
— Наверное, тебе очень обидно. Я считаю, что тебя уволили совершенно незаслуженно.
— Мне обидно другое: я теперь не смогу помогать Леше. А он только стал поправляться. У него, наконец, появились надежда и силы для полного выздоровления.
Ксюха с сочувствием спросила:
— Ты так переживаешь за Лешу… Признайся, ты по нему скучаешь?
— Наверное, скучаю. Мы много общались, я к нему привыкла. Но главное в другом: я чувствую, что могу ему помочь. Я знаю, что нужно делать. И я вижу результаты.
— А давай я поговорю с его родителями, — подумав, предложила Ксюха.
— Ты? Зачем? — Маша удивленно взглянула на подругу.
— Я открою им глаза. У меня получится. Они просто сами не понимают, от чего отказываются, уволив тебя! — самоуверенно заявила Ксюха.
— Нет, Ксюха, не надо, — отказалась Маша.
— Но почему? Я тебя не понимаю. Ты добровольно сдаешь позиции. А я хочу защитить твои интересы, — убеждала Ксюха.
— У меня был один интерес: помочь Леше. Но как я могу настаивать на своем, если в этой ситуации я ничего не решаю?
— Тебе просто не хватает смелости и уверенности в Себе.
Маша отрицательно покачала головой:
— Я не могу навязываться. Тем более делать это с чужой помощью.
— Я тебе не чужая! Я тебя с детства знаю, как облупленную, — обиделась Ксюха.
— Значит, понимаешь, что я на это никогда не пойду. Тем более когда чувствую себя виноватой. Если бы я не повезла Лешу на пляж, он бы не заболел.
— Я очень хотела тебе помочь, — просто сказала Ксюха.
— Спасибо. Но пусть все остается как есть. Согласно кивнув, Ксюха посмотрела на часы.
— Слушай, мне уже пора на работу, в свою аппаратную. Вечером дискотека, надо подготовить программу.
— А можно мне с тобой? — неожиданно попросилась Маша.
— Со мной? Ты же не любишь дискотек, — удивилась Ксюха.
— Честно говоря, я просто не знаю, куда себя сейчас деть. И дома сидеть не могу… — призналась Маша.
— Ладно. Пошли, — согласилась Ксюха, и они поспешили к ней на работу.
Зинаида еще раз поведала Анфисе о своих сомнениях:
— Я раньше не вспоминала об этих предсказаниях, не было повода: Маша ни в кого не влюблялась, была скромная такая, со всеми мальчиками держалась ровно, хотя многие за ней бегали. Толик, например. А теперь появился Леша…
— Почему ты решила, что Маша в него влюбилась? Она тебе об этом сказала? — поинтересовалась Анфиса.
— Я и сама вижу. Она постоянно о нем думает, только им и занимается.
— Но она же работала его сиделкой. Потому и думала, — предположила Анфиса.
— Маша отдает ему все силы. Ей иногда становилось плохо после того, как она ему помогала, — с тревогой сообщила Зинаида.
Анфисе это не понравилось.
— Вот это плохой знак, — согласилась она.
— Похоже, все карты сошлись, предсказание начинает сбываться. С этой минуты я не могу жить спокойно… — занервничала Зинаида.
— Если ты считаешь, что Маше угрожает опасность, надо не допустить, чтобы она общалась с этим Лешей! Нужно их разлучить, — посоветовала Анфиса.
— Я пыталась объяснить Маше, что Леша ей не пара, — со вздохом сообщила Зинаида.
— Нужно Машу отвлечь. Свести с симпатичным парнем, она увлечется. Есть кто-нибудь на примете? — спросила Анфиса.
— Только Толик. Он с детства по ней сохнет. Я всегда его привечала, в женихи прочила.
— Толик? Это смотрителя маяка сын? Ты же сама говорила, что Маша его не любит, — с сомнением отозвалась об этой кандидатуре Анфиса.
— Так это меня и успокаивало: не любит, значит, будет с ним невредима, — объяснила свой выбор Зинаида.
— Нужно их сблизить! Пусть Толик постоянно будет рядом с Машей. Завоевывает ее, ухаживает! — стала развивать идею Анфиса.
— Да пытался он. Не получается: Маша видит в нем только друга, — сокрушенно покачала головой Зинаида.
— В таком случае нужно предпринимать что-то радикальное. Я знаю одну девицу, которая может нам помочь.
— Я не хочу, чтобы еще кто-то узнал Машину тайну, — предостерегла Зинаида.
Анфиса ее успокоила:
— Я ничего ей не скажу. Просто посоветуюсь. Пойду прямо сейчас, — и она решительно поспешила исполнять свой план.
* * *
Полина суетилась на кухне, когда пришли Костя и Катя. Бодрым голосом Костя окликнул ее:
— Привет, мам! Готовишь? Покормишь нас?
88 
