Особенно,... 
65 
Машина резко вывернула, и Нэнси прижало головой к дверце автомобиля.
— Здесь тормозни.
Нэнси бросило вперед. И тут же кто-то прижался к ней большим, горячим, остро пахнущим потом и яростью телом, что-то щелкнуло, и в лицо ей пахнуло запахом гудрона, а в глаза ударил свет.
— Пошла вон!
Ее взяли за шиворот и вышвырнули наружу. Дверца хлопнула, и Нэнси поняла, что стоит на раскаленном полотне дороги на четвереньках.
«И это все?»
Она с трудом поднялась. Шоссе было совершенно пусто.
***
Бергман увидел ее первым. Нэнси Дженкинс стояла посреди пустого раскаленного шоссе и растерянно озиралась по сторонам.
— Вот она! — вне себя от счастья заорал он. — Давай, Шеридан, жми!
Машина прыгнула вперед, а спустя несколько бесконечно долгих секунд резко затормозила. Бергман ударился лбом в панель, распахнул дверцу, вывалился и побежал вперед. Ноги едва держали.
— Господи! Нэнси! Солнышко! С тобой все в порядке?!
Он схватил ее за плечи, обнял, крепко-крепко прижал к себе, но потом отодвинул и заглянул ей в глаза. Они были наполнены слезами, но Бергман видел — это слезы счастья.
***
Тележурналист девятого кабельного канала Марвин Гессель был счастлив. Приехать из Хьюстона, чтобы отснять простенький материал о необычном оружейном ажиотаже местных жителей, и нарваться на вооруженный грабеж и захват заложников — это была невероятная удача!
Он зафиксировал все: панику, первый этап переговоров, неожиданное исчезновение начальника местной полиции, но главное — он заснял глаза этой заложницы! Бог мой! Это невозможно представить, но Марвин готов был поклясться, что она была в восторге.
И когда все закончилось, Марвин медленно, осторожно вытащил из новенькой безумно дорогой видеокамеры кассету, бережно уложил ее в футляр, сел за руль и, тщательно соблюдая правила дорожного движения, помчался назад. Выбрался за город и вне себя от счастья вдавил педаль газа до упора. Такого на их канале еще не снимал никто!
Сзади протяжно просигналили, и Марвин принял вправо, пропуская нежданного лихача вперед, но лишь когда машина поравнялась с ним, насторожился — это были полицейские.
Сидящая за рулем женщина снова нажала на клаксон и решительным жестом приказала остановиться. Марвин выругался и подчинился.
— Сержант муниципальной полиции Роуз Лестер. Ваши права.
Марвин, продолжая удерживать ногу на педали сцепления, вытащил и протянул ей документы.
— Все понятно, — кивнула женщина. — Выйдите из машины.
— Но… я же ничего не нарушил!
— Выйти из машины! — рявкнула Роуз.
— Черт! — выругался Марвин и заглушил машину. — Я — собственный корреспондент девятого канала. Вот мое служебное удостоверение…
— Где камера?
— Что-о?
— Камеру сюда давай, сказала! — рыкнула сержант. — Быстро!
Марвин скрипнул зубами и, открыв заднюю дверцу машины, вытащил аккуратно уложенную в обитый бархатом ящик видеокамеру.
— Только осторожнее, пожалуйста; она как две ваших машины стоит!
Сержант зыркнула в него недобрым взглядом служебно-сторожевой собаки и открыла ящик. Осторожно вытянула камеру наружу и недоумевающе замерла.
— Как это открывается?
Марвин побледнел.
— Вы не имеете права!
Женщина буквально на глазах побагровела.
— Вытаскивай свою пленку, кретин! — заорала она и потянулась к дубинке.
— Вы за это ответите!
— Давай-давай, а то я тебе покажу, кто и за что ответит…
Марвин стиснул зубы и полез в бардачок — за кассетой. Ему хотелось плакать.
***
То, что за всем этим может стоять Нэнси Дженкинс, Бергман понял, едва заглянул в ее наполненные слезами глаза. Именно Нэнси была единственной, точно установленной женщиной на месте стрельбы в психа-эксгибициониста Тальбота. Именно Нэнси была последней, видевшей страшно убитую итальянскую официантку. И именно Нэнси была одной из немногих женщин, посетивших оружейный магазин в тот самый, указанный агентом Мак-Артура час.
Бергман был вне себя. Вешать все это безумие на эту милую женщину, да еще жену когда-то неплохого полицейского не хотелось, а другого выхода он не видел. В любом случае в этом следовало разбираться до конца, и настроение у него было — не приведи господь!
Поэтому, отвезя Нэнси домой, он и созвонился с Мак-Артуром и сразу же начал разговор на повышенных тонах.
— Слушай меня, придурок! — рявкнул он в трубку, едва Джона пригласили. — Откуда к тебе поступила эта информация?
65 
