Особенно,... 
57 
Таисия тихо ответила:
— Люблю.
— Так почему же ты отвергаешь возможность стать счастливой? Неужели мы упустим наш последний шанс?
— Я боюсь надеяться — надежды и планы на будущее так часто рушатся. Я боюсь, что наши близкие нас осудят, — печально объяснила Таисия.
— Милая моя, все будет хорошо, — заверил ее Кирилл. — Катя тебя поймет, она взрослая и умная девушка. А больше ни о ком думать не нужно.
— А как же твоя жена? Вряд ли она отнесется к нашим чувствам с пониманием, — с сомнением ответила Таисия.
— С Русланой я разведусь, как только она вернется от мамы, — твердо пообещал Кирилл. — И больше никто и никогда не помешает нашему счастью!
* * *
Полина стояла с телефонной трубкой в руке, на ее лице читалось отчаяние. Вошедший Буравин озабоченно бросился к ней:
— Полина, что случилось?
— Я звонила в милицию, и мне сказали, что Ирину в пятницу депортируют из нашего города, — упавшим голосом сообщила Полина.
— В эту пятницу? Почему так срочно?
— Я же тебе говорила, что отъезд состоится вот-вот! А ты так и не поговорил с вице-мэром! — осуждающе смотрела на него Полина. — Я уверена, если Ирину будут судить здесь, приговор будет более мягким.
— Мне бы твою уверенность. Но… накануне тендера сложно говорить с ним о чем-то личном, понимаешь?
Полина взмолилась:
— Виктор, прошу тебя, поговори с Кириллом Леонидовичем. Это хоть зыбкая, но надежда. Иначе Ирину депортируют, и я боюсь, что мы потеряем ее навсегда. Ты же обещал! Умоляю тебя, сходи к вице-мэру. Я верю, что он сможет повлиять на решение о депортации Ирины.
— А мне кажется, что этот вопрос — вне компетенции Кирилла Леонидовича, — замялся Буравин.
Полина прервала его:
— Витя, проще всего сидеть сложа руки и оправдываться тем, что все равно ничего не получится. А ты попробуй — вдруг выгорит.
Поля, я тоже очень хочу помочь твоей сестре, — начал объяснять Буравин, — но вряд ли вице-мэр пожелает того же. Понимаешь, у нас с ним сейчас напряженные отношения. В борьбе за тендер он поддерживает Бориса, а не меня.
— При чем здесь Борис и тендер? — голос Полины сорвался. — Когда речь идет о жизни моих близких, я готова забыть обо всех своих обидах и амбициях. А ты разве нет?
— Я тоже готов.
— Тогда иди на прием к вице-мэру! — потребовала Полина.
Буравин согласно кивнул:
— Хорошо, я подумаю, Как это лучше сделать.
— Витя, думать некогда. У нас совсем нет времени. Если ты не сходишь в мэрию сегодня, то будет поздно!
— Хорошо. Я пойду прямо сейчас.
* * *
Самойлов и Алеша сидели за кухонным столом, а Маша поставила перед ними тарелки с завтраком.
— Это сырники. Меня бабушка их научила готовить. Мы туда изюм добавляем, — с гордостью объяснила она.
Мужчины попробовали, и Леша воскликнул:
— У, как вкусно! Никогда таких не пробовал.
— Ты, сынок, подкрепись хорошенько, — посоветовал Самойлов, — у нас с тобой сегодня будет трудный день. Поедем в порт, я познакомлю тебя с капитанами наших судов.
— А почему день трудный — с капитанами так сложно общаться? — недоуменно отозвался Леша.
Отец объяснил:
— Ты должен произвести на них благоприятное впечатление. Ведь ты теперь мой главный помощник и правая рука в борьбе с Буравиным. Виктор — наш главный конкурент. И чтобы победить его, нам нужно сплотить всех наших работников. Война у нас пойдет до последнего, поэтому оплошать нельзя.
— Неужели обязательно все время с кем-то воевать? — вмешалась Маша. — Порт большой, всем работы должно хватить.
— Машенька, бизнес — это не благотворительность, — поучительно сказал Самойлов. — Если мы не будем бороться за прибыль, мы прогорим. Порт хоть и большой, а лакомых кусочков в нем мало.
— Но можно ведь договориться по-хорошему, распределить поровну выгодные подряды, — предположила Маша.
Самойлов ее оборвал:
— Нет, нельзя! Я не намерен договариваться с Буравиным. Тем более, что это будет сговор, а для развития бизнеса нужна конкуренция, — он отодвинул тарелку с недоеденными сырниками. — И вообще, все, кто пытался помирить меня с Буравиным, потом вставали на его сторону. Так что ты, Маша, идешь не по той дорожке!
Самойлов встал из-за стела. Маша окликнула его:
— Борис Алексеевич, вы же еще сырники не доели.
— Не хочется больше. По-моему, ты их пересолила. Хотя что тут удивляться — ты же влюблена! — с этими словами Самойлов вышел из кухни.
57 
