95 
Этот остров среди бескрайних болот получил своё название по имени расколоучителя Авраамия Венгерского. Лидер раскольников протопоп Аввакум во время своего пребывания на Урале (в Соликамске и Верхотурье) произвёл огромное впечатление на души местных жителей. Через несколько лет, уже в заточении в Пустозёрске на Печоре, он завещал продолжить своё дело беглому тюменскому попу Доментиану. Доментиан вырвался с Печоры и укрылся в скитах на реке Конде (приток Оби). Старец Авраамий Венгерский постриг его в монахи под именем Даниил. Доментиан передал Авраамию «эстафету» Аввакума и ушёл на реку Берёзовую (Ялуторовский уезд в Западной Сибири), где в 1679 году устроил самую большую «гарь» (массовое самосожжение) в истории русского раскола, когда заживо сгорели 1700 человек, и сам погиб в огне.
Авраамий и его сподвижник Иванище Кондинский повели активную «расколоучительную» деятельность. Они проповедовали не только у себя дома, но и в Москве, и в Тобольске. Авраамия сослали в Туруханский край. Вернувшись, Авраамий скрывался по скитам, пока в Уткинской Слободе не сошёлся вновь с Иванищем и другим расколоучителем — Фёдором Иноземцевым. После того как и Уткинская Слобода устроила «гарь», Авраамий и Иванище сбежали на Бахметьевские болота вблизи Ирюмской Слободы и поселились на острове. Иванище здесь и умер. Авраамий продолжал проповедовать. Некая «стрелецкая жёнка» Ненила под пыткой выдала остров, и в 1702 году тюменский воевода Осип Тухачевский изловил «того расколщика старца Аврамку» и отправил в казематы Тобольска. Авраамий и под пытками не отступился от своей веры. Через несколько лет благодаря пособничеству некоего человека по имени Калина он бежал из подвала тобольского Знаменского монастыря. Он добрался до Ирюма, где и умер, завещав похоронить себя на острове рядом с Иванищем. «Аввакумов завет» он передал иноку Тарасию.
Тарасий продолжил дело Аввакума и Авраамия. Во время «Тарского бунта» 1722 года (когда раскольники отказывались «целовать крест» «царю неназванному» — то есть не соглашались с новым петровским принципом престолонаследия) Тарасий прятался на Авраамиевом острове. В 1723 году он передал «завет» беглому вятскому священнику Семёну Ключарёву.
В середине XVIII века тобольский митрополит Сильвестр Гловатский начал новый «поход» на раскольников. Семён Ключарёв был схвачен, но его «завет» подхватил ирюмский крестьянин Мирон Галанин. На том же Авраамиевом острове он готовил новую «гарь», но не успел довершить дела: его схватили в 1753 году. Четыре года он провёл в «Тобольском коземате», потом был переведён в «особливый заречный тын» в Екатеринбург (это была страшная и зловещая тюрьма для раскольников на берегу заводского пруда — «Заречный тын»), а потом как смертник отправлен в мраморные каменоломни, которые находились вблизи Чусовой. Свободу Галанин получил только в 1773 году. Он вернулся на Авраамиев остров и продолжил раскольническую деятельность. В начале 80-х годов XVIII века его вновь арестовали. Известно, что умер Мирон Галанин в 1812 году. После его смерти Авраамиев остров был заброшен.
Раскол не был однороден. Одни раскольники запрещали себе осёдлый образ жизни, другие чурались какого бы то ни было контакта с «никонианцами», третьи просто не признавали церковных таинств, икон, храмов, священников. У каждого раскольничьего «толка» была своя бытовая, производственная, торговая мораль. Составляя представление о раскольниках, не стоит огульно сбрасывать со счёта и мнение официальных священнослужителей. Например, кунгурский священник Евгений Золотов в XIX веке писал: «К сожалению, вместе с христианством в Сибири и прилегающих к ней некоторых местностях Пермского края явились разные расколоучители, чародеи, сумасброды и „лихие бабы", которые прельщали простой народ ворожбой, колдовством и т. п., и многие православные христиане уклонялись к бесовским прелестям и пьянству, а отцов духовных и приходских священников не слушали и за увещание их укоряли и бесчестили».
Непримиримые раскольники уходили дальше — в Сибирь, где они искали счастливую страну Беловодье и «блаженные острова Макарийские». «Вменяемые» раскольники оставались на Чусовой и Сылве. Они укрывались в «рассединах земных» — тайных, труднодоступных местах: в глухих лесах, на болотах, под высокими горами. Строгановы принимали раскольников охотно: непьющие, трудолюбивые, «социально уязвимые» староверы были отличными и нетребовательными работниками.
95 
