47 
Каждый горный завод имел «лесную дачу» — огромную территорию, где ему разрешалось рубить деревья. Но рубить только по правилам, чтобы не допустить полного исчезновения леса. Ещё в 1722 году горный начальник В. Н. Татищев для уральских заводчиков составил первую инструкцию по лесопользованию с целью «бережения лесов от хищнического истребления и от пожаров». Татищев написал нормативные документы «О сбережении лесов», «О содержании лесов» и «О сеянии лесов». Впрочем, как всегда, промышленники на эти документы не особенно-то и обращали внимание. И уже в 1734 году Татищев с горечью писал в своём дневнике: «Дело дойдёт до того, что лесов и в пятьдесят лет дождаться надежды нет».
В 1728 году преемник Татищева В. де Геннин учредил должность лесного надзирателя (лесника), которому «в сбережении лесов от напрасной порубки и от пожаров… надлежит поступать по инструкциям… Чтобы… лесу стоячего соснового или берёзового в стороны от заводов в двадцати верстах рубить ни за что не дерзал под штрафом за каждое дерево… Дрова рубить заводским жителям из валёжнику и пенья… из лесу осинового и талового». О лесах заботился и преемник де Геннина горный инженер Никифор Клеопин. И не только в хозяйственных, но и в эстетических целях: «Приказано оставлять — около завода и пруда, а также при дорогах, и посредине оных. Посылаемым для лесных работ людям незабвенно приказывать, чтоб ни единого кедра никогда срублено не было. Да и других родов деревья в пристойных и видимых от завода местах для украшения надлежит по нескольку из лучших оставлять. Что не без приличности учредить и при всех казённых заводах… Да и при поселённых деревнях должно по тому ж исполнять».
Лесное законодательство петровских времён отличалось редкой суровостью. Например, за порубку леса по берегам рек, отчего реки мелели, порубщикам попросту отсекали головы. Даже легендарный Никита Демидов подался на Урал вовсе не из-за богатства уральских руд, а потому, что Пётр запретил рубить дубовые рощи вокруг Тулы, и демидовский завод оказался на грани банкротства. Не выдумывая никаких заповедников, государство железной рукой наделяло некоторые территории статусом «божелесья». На Чусовой это были земли манси-вогулов и земли раскольников (Весёлые горы). Здесь не то что лес рубить а даже хворост собирать воспрещалось.
Во многих деревнях главным человеком считался вовсе не приказчик, староста или артельный начальник, а лесообъездчик. Он следил за сохранностью лесов, с ним крестьяне согласовывали свои порубки. Бесплатно крепостной крестьянин мог срубить только такое дерево, какое в состоянии вытащить из леса на своей спине, без лошади. Если крестьянин не мог этого сделать, то или платил за бревно, или считался вором и нёс наказание.
Впрочем, историк Н. Корепанов язвительно (и справедливо) замечает: «Так что правильные и велеречивые указы, которые любят со слезой цитировать потомки, далеко не всегда что-то там гарантировали; требовался кто-то ещё — попроще и поконкретнее составителей указов, кто ездил бы и прозаично тыкал носом в огрехи, как и вот в этот гниющий, зряшно поваленный лес».
Систематическое изучение и учёт лесов в России начались с 1842 года. Впрочем, до Урала руки у государства дошли слишком поздно. В конце XIX века Мамин-Сибиряк, проплывая по Чусовой, печально констатировал: «Владельческие участки накануне полного обезлесивания». Причиной тому были хищнические рубки частных заводчиков. Одетыми в леса оставались только «казённые дачи».
Надзор и управление казёнными горнозаводскими лесами были сосредоточены в Горном управлении, где служили главный лесничий и лесные ревизоры. Все леса Урала были разделены на пять округов, которые в свою очередь подразделялись на 21 лесничество. В каждом лесничестве имелся лесничий, а в некоторых и помощник. Всего «лесной стражи» во всех «дачах» насчитывалось от 500 до 1000 человек. Лесничий ежегодно получал от горного начальника смету на необходимые заводам дрова, уголь и другие лесные материалы (даже с указанием среднего расстояния перевозки этих материалов от заводов). Руководствуясь этими сведениями, лесничий по соглашению с управляющим данного казённого горного завода составлял смету на отпуск материалов. За лесами горнозаводских посессионных владений наблюдали особые «заведывающие».
На Чусовой наиболее обустроенными лесными дачами считались казённые Уткинская и Илимская. К казённым дачам принадлежала и дача Серебрянского завода. Дачи, принадлежавшие заводам Строгановых, Голицыных, Шаховских, Шуваловых, были частными. Все остальные — «посессионными», то есть, попросту говоря, арендованными.
47 
