Особенно,... 
92 
— Чего тебе надо, сердечник?
— А что ты такая неласковая сегодня, а? — зло спросил Леша.
Катя огрызнулась:
— Будешь с вами ласковой! Свяжешься, потом себе дороже. Отстань от меня, Алеша!
— Отстану. Но сначала нам надо поговорить.
Он смотрел пристально и сердито в глаза Кате. Она снова попыталась вырваться:
— Что вы все ко мне привязались сегодня?
— Катя, скажи честно, зачем тебе весь этот маскарад был нужен?
— Ты что? Какой маскарад? — возмутилась Катя.
— С переодеванием. Она пожала плечами:
— О чем ты говоришь? Я пришла к тебе для того, чтобы помириться. Но тебе стало плохо, я страшно испугалась, не знала, что делать.
Катя перевела дух— и продолжала вдохновенно врать:
— А твоя Маша, вместо того чтобы помочь, вызвать «скорую помощь», стала кричать и выяснять отношения. Я не сдержалась и тоже высказала ей все, что думаю.
— Да? А зачем ты меня раздела? Неужели для того, чтобы мне помочь, нужно было снимать с меня рубашку? По-другому никак?
Катя оправдывалась:
— Леша, у тебя был сильный жар. Я хотела обтереть тебя холодным полотенцем, только и всего.
— Ну а блузку с себя зачем сняла? Маша сказала, что ты была в моей рубашке!
— Я была в твоей рубашке? Не помню такого. Может, твоей Маше это просто померещилось? Знаешь, как говорят: у страха глаза велики.
— Не наговаривай на Машу! — воскликнул Леша.
— Я не наговариваю. Я, например, вообще плохо помню, что было в тот день. Может, и с ней что-то подобное?
— Маша говорит, что все прекрасно помнит. Катя поджала губы:
— Ну, не знаю. Я тогда чуть от страха не померла — первый раз оказалось одна рядом с человеком, которому стало плохо. До раздеваний ли мне было? И вообще, я стою тут и оправдываюсь перед тобой, а ты должен мне сказать спасибо — ведь я спасла тебе жизнь.
— Спасибо, конечно… Только из-за этого Маша видеть меня не хочет, — вздохнул Леша.
— Нет, ну было бы из-за чего истерики закатывать. Я ведь тебе первую помощь оказывала, а не просто так обнимала и прижималась к тебе, — и Катя показала, как она не обнимала Лешу, крепко обняв его. В этот момент из-за угла дома появилась Маша. Она увидела их объятия и замерла как вкопанная.
Алеша и Катя ее не заметили.
— Ладно, Катя. Будем считать, что ты убедила меня в своих чистых намерениях. Теперь я прошу тебя убедить в этом и Машу.
— Думаешь, она мне поверит? — Катя повела плечом.
Леша настойчиво повторил:
— А ты постарайся, чтобы поверила. Расскажи ей, что между нами ничего не было и быть не могло. Что вчерашний вечер — просто дурацкое недоразумение.
— Ну, не знаю. После той встречи я твою Машу как-то опасаюсь. Она была такой… яростной!
— Пожалуйста, Катя! Пойми, я ее очень люблю и не хочу потерять. Я просто не смогу без нее жить…
— Я тебя понимаю… Действительно, глупо было бы потерять любимого человека из-за такой ерунды… — Катя притворно вздохнула.
— Так ты поговоришь с Машей?
— Постараюсь, — Катя милостиво кивнула. Маша видела, как Катя и Алеша улыбнулись друг другу, мило прощаясь. Катя ушла, и Маша направилась к Алеше. Он радостно бросился к ней:
— Маша, я так рад! Жалко, что Катя только что ушла. Сейчас бы она…
Маша, не дослушав, ударила его по лицу.
* * *
Лева в шелковом халате и с чашечкой кофе сидел на диване. Звонок в дверь разрушил эту идиллию.
Лева вальяжно приподнялся и нехотя пошел к выходу. В комнату он вернулся вместе с почтальоном, который спросил:
— Вы — Лев Давидович Бланк, прописанный по адресу улица Александра Невского, дом тридцать один?
— Да, это я.
— Тогда распишитесь в получении, — почтальон протянул Леве листок.
Лева взглянул на листок и испуганно спросил:
— Боже мой, что это?
— Повестка из милиции, вы же видите!
— Господи, где я, а где милиция? Зачем это?.. — руки у Левы задрожали.
Добродушный почтальон успокоил его: —..Ну, мало ли что. Может, вы пять лет за квартиру не платили, или ваш сосед задушил жену на ваших глазах. А вы как свидетель нужны.
— Квартира… соседка. Что вы мелете, уважаемый?
Почтальон обиделся:
— Сами вы… Лев Давидович! Повестка из милиции — обычное в наше время дело. От тюрьмы да от сумы, как говорится, не зарекайся. Расписывайтесь, и я пошел.
Лева снова вздрогнул, но расписался и взял в руки конверт с сургучом и официальными печатями. Любопытный почтальон рад был бы задержаться, но Лева махнул ему рукой, и почтальон ушел.
92 
