Особенно,... 
77 
— Откуда ты знаешь? На себе пробовал?
— Нет. Я читал.
— Слушай, а может, его раскололи? Таблетки нашли и раскололи? — предположил Лева.
— Если б раскололи, нам бы тоже крышка! Мы бы так просто не ушли… — возразил Костя.
У него уже складывался план дальнейших действий.
— Теперь мы должны молчать как рыбы. Если спросят, что мы там делали, скажем, мотор заглох. Понял? — спросил он.
— Понял, понял! Я еще, дурак, засветился, — продолжал волноваться Лева.
— Когда? — удивился Костя.
— Когда передачи носил! Не понимаешь, что ли? Костя попытался его успокоить:
— Это не преступление. Мало ли, кто ему передачи носил.
— Да кроме меня, таких идиотов больше нет, — простонал Лева, хватаясь за голову.
— Ну и что? Они же таблетки не нашли.
— А это неизвестно! Ох, наверное, нашли… Правильно. А кто таблетки доставал? Ты. Мы теперь с тобой, Костик, одной веревочкой связаны.
— Вообще, если нас у милиции никто не видел, хорошо бы иметь алиби. Мол, не были там сегодня вообще.
— Точно. А где были? — сразу же ухватился за эту идею Лева.
— Я у тебя в ресторане, — предложил Костя.
— Правильно. А я — у Риммы. Звони Катьке своей, быстро. И дуйте ко мне в ресторан.
Лева набрал на мобильном номер телефона Риммы:
— Римма! Риммуля! А я к тебе. Дождь мне не помеха. Да. Уже еду. Целую.
Костя, наблюдавший эту сцену, тоже набрал телефонный номер. Звонил он Кате.
Катя как раз в это время выходила из дома Самойловых вся в слезах. Она стояла под козырьком подъезда, потому что на улице шел дождь.
— Господи! Если б я знала! Я же не знала! Я чуть его не убила! Алешка! Бедный! Прости меня! — причитала Катя.
У нее резко зазвонил мобильный телефон, и Катя взяла трубку:
— Да! Алло! Костя? Ты уже освободился от своих важных дел? Нет, я не плачу. Просто насморк. Господи! Да, я готова встретиться хоть сейчас. Я ужасно злая и голодная. Ты тоже? Какое совпадение!
Катя убрала телефон, достала из сумки зеркальце, внимательно себя осмотрела, вытерла слезы и поправила макияж. Неожиданно интересы Кати и Кости совпали. Встреча была нужна им обоим.
* * *
Маша вернулась домой в возбужденном состоянии. Она была оглушена Алешиным предательством. Зинаида сразу заметила что-то неладное:
— Что случилось? Ты сама не своя!
— Леша, Леша, Леша… — Маша задохнулась от обиды, горло ей сжал спазм, и она замолчала. Сан Саныч налил в стакан воды и протянул его Маше.
— Выпей, Машенька. Успокойся и расскажи толком, что произошло. Что-то с Лешей?
— Н-н-нет, — еле выдавила из себя Маша.
— Ну, а что тогда? Он тебя обидел? — Зинаида погладила ее по голове:
Маша сделала глоток воды и взяла себя в руки. Она сказала то, чего ни Зинаида, ни Сан Саныч от нее не ожидали:
— Да. Ты была права, бабушка!.. Я его ненавижу! Изумлению стариков не было предела.
— Маша, расскажи, что случилось? За что ты вдруг возненавидела Лешу? — спросила Зинаида.
Маша затрясла головой, словно отгоняя от себя страшное видение.
— Бабушка, я ни вспоминать, ни говорить об этом не хочу. И не могу.
Сан Саныч успокаивающе сказал:
— Маш, ты успокойся. Может, Леша и сделал что не так, но я уверен, что это не со зла.
— Вы ошибаетесь, — возразила Маша. Сан Саныч покачал головой:
— Быть этого не может. Лешку я с младенчества знаю, он парень надежный и не злой. Ты, Маша, ляг, поспи. А завтра, глядишь, все твои обиды забудутся.
Маша вспомнила только что виденную картину и твердо сказала:
— Нет. Об этом я не забуду никогда.
Сан Саныч хотел еще что-то сказать, но Зинаида его опередила:
"— Саня, ты бы сходил на чердак. Мне кажется, крыша у нас подтекает. Дождь прошел, и потолок весь мокрый.
— Да не протекает ничего. Я бы заметил, — удивленно посмотрел на нее Сан Саныч.
— А я говорю — посмотри. Нам с Машей поговорить нужно с глазу на глаз.
Сан Саныч тяжело вздохнул и вышел. Зинаида прижала всхлипывающую Машу к груди, потом укутала ее своей шалью.
— Давай-ка чаю попей. А то дрожишь вся. От обиды или из-за того, что промокла?
Маша сделала глоток чаю и снова расплакалась. Зинаида ласково спросила:
— Машенька, ну чем тебя Леша так обидел? Ударил он тебя или силу применил? Может, болит что-то?
Маша утвердительно кивнула, и Зинаида в ужасе воскликнула:
— Да ты что!
— Душа у меня болит, бабушка. Душа. Просто на кусочки разрывается.
— У вас… это… ты извини… было что-нибудь? — осторожно спросила Зинаида.
77 
