Последние отзывы

  87  

— Вы ни за что не поверите, но…

— Ты прав, я уж точно не поверю! — проревел Руди. — Я ни единому твоему слову больше не поверю! За последние два дня нам позвонили из школы, полиции, комиссии по делам несовершеннолетних, а еще с нами вдруг захотели пообщаться твой отец и твоя мать! С той самой минуты, как он переступил порог нашего дома… — повернувшись к Лилиан, мистер Катанзе ткнул пальцем в мою сторону, — я тебе говорил, чтобы следил за своим поведением, а ты вот что натворил! Ты о чем, черт возьми, думал? Поверить не могу! Мало тебе воровства? Решил репутацию заработать? Говоришь, что чувствуешь себя потерянным, что не вписываешься в компанию, ничего не понимаешь… Зато теперь я понял, кто ты такой! Ты поджигатель! Все ясно. Это ты поджигал траву в округе?..

— Бог мой, Руди, успокойся, — вмешалась Лилиан. — Он тогда еще даже не приехал.

— Я достаточно видел. И достаточно слышал. С меня хватит: он должен уйти! — выкрикнул Руди. Затем он покачал головой и сел на диван, всем своим видом сообщая, что разговор окончен.

Последовало долгое молчание. Мистер Катанзе тяжело дышал, а Лилиан неподвижно сидела рядом, не зная, что делать. Еще несколько минут назад мне казалось, что я легко смогу переубедить Руди, но теперь я понял, что все мои прошлые поступки заставили его принять такое решение. Он считал, что я виноват, и доказывать обратное было бесполезно. Я посмотрел на мистера Катанзе глазами, полными слез. Я так хотел, чтобы он мне поверил.

— Крокодильи слезы могут подействовать на Лилиан, но со мной этот номер не пройдет, — предупредил Руди.

Я откашлялся, после чего тихо спросил:

— Папа звонил?

Лилиан молча кивнула, после чего осторожно подергала мужа за рукав:

— Думаю, нам всем пора спать. Утром посмотрим…

— Очнись, Лил! — раздраженно перебил ее Руди. — Ради бога, мальчик не очередной шоколадный батончик украл. Речь идет о поджоге школы!

— Нет! — воскликнула миссис Катанзе. — Директор считает, что в этом замешан его одноклассник!

Руди устало потер лоб. Я заметил круги у него под глазами.

— Лил, разве это важно? Он приемный ребенок. Его поймали на краже в магазине. Его мать звонит в полицию и сообщает, что он хулиганит на улицах. Как ты думаешь, кому они поверят? Нет, все, это была последняя капля.

Лилиан расплакалась:

— Руди, но я же знаю! Я знаю, что он хороший мальчик! Он просто…

В тот момент мне захотелось обнять миссис Катанзе и забрать всю боль, которую я ей причинил.

— Тише, тише… — Руди попытался успокоить жену. — Лил, я понимаю, что он не такой плохой… но Дэвид одной ногой стоит в могиле, а другой — на банановой кожуре. И упорно продолжает рыть себе яму, так что…

Мистер Катанзе умолк и снова потер лоб.

— Дэвид, — ободряюще произнес он наконец, положив руки мне на плечи. — Я знаю, что накричал на тебя, и ты теперь думаешь, что я чудовище или вроде того. Но я действительно переживаю; в противном случае, я отказался бы от тебя гораздо раньше. С тобой творится что-то ужасное, и, боюсь, я ничем не могу помочь. Вот почему я так расстроен. Но что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал: нам не все равно… — Руди замолчал, словно собираясь с мыслями. Затем он снова посмотрел на меня и сжал мои плечи. — Прости, сынок, но я больше ничего не могу сделать. Завтра я отвезу тебя в Хиллкрест.

Мистер Катанзе больше не сдерживал слезы.

Глава 7

Мамина любовь

Пока Руди Катанзе вез меня в тюрьму для несовершеннолетних Сан-Матео, я несколько раз чуть не потерял сознание. У меня было такое чувство, будто грудь стянуло огромным резиновым жгутом. Даже когда Руди прощался со мной, я не мог сосредоточиться на том, что он говорит, с ужасом ожидая, что случится в ближайшем будущем. Накануне вечером Ларри-младший в красках живописал мне, что старшие ребята делают с маленькими нежными мальчиками — со «свежим мясом» то есть. Я почувствовал себя ужасно униженным, когда мне пришлось раздеться перед работником тюрьмы, который записывал мои данные, раздвинуть ягодицы, перед тем как отправиться в душ, и потом надеть пахнущую затхлостью форменную одежду.

Я вздрогнул, когда за моей спиной захлопнулась толстая дубовая дверь камеры. Мне потребовалось меньше минуты, чтобы оценить, куда я попал. Стены из грязно-белых шлакобетонных блоков. Вытертый цементный пол. Я сложил мокрое полотенце, смену белья и носки в крохотную тумбочку. Сел возле кровати, прикрученной к стене, и вдруг почувствовал, что страшно хочу в туалет. Только тогда я заметил, что в камере нет ванной комнаты. Укрывшись с головой черным шерстяным одеялом, я наконец почувствовал, как тугой «резиновый жгут» начинает ослабевать. Несколько секунд спустя я уснул.

  87