109 
XX
Бегство — В пустыню — Погоня юма — Оборона — Аламо-Мучо — Ещё один беглец — Осада — Долгая перестрелка — Костры в ночи — Судья жив — Обмен в пустыне — Как бывший священник пришёл к оправданию убийства — В путь — Ещё одна встреча — Каррисо-Крик — Нападение — Среди костей — Игра на вылет — Экзорцизм — Тобин ранен — Совет — Убийство лошадей — Судья о гражданских правонарушениях — Снова бегство, снова пустыня
Отстреливаясь на бегу, Тоудвайн и малец продирались вверх по реке по заросшему папоротником берегу, а вокруг в камышах звучало цоканье стрел. Они выбрались из ивняка, вскарабкались по дюнам, спустились по противоположному склону, и их снова стало видно: две тёмные фигуры, мучительно передвигающиеся по песку, то бегом, то прижимаясь к земле; пистолетные выстрелы на этом открытом пространстве звучали неясно и глухо. Появившихся на гребне дюны индейцев было четверо, но они не последовали за беглецами, а скорее зафиксировали, куда те направились, и повернули обратно.
Из ноги мальца торчала стрела, она упиралась в кость. Остановившись, он присел, обломал древко в нескольких дюймах от раны, потом встал, и они двинулись дальше. На гребне возвышенности остановились и оглянулись. Юма в дюнах уже не было, а вдоль обрывистого берега реки тёмной тенью поднимался дым. К западу шли волнистые песчаные холмы, где можно было спрятаться, но не было места, где человека не нашло бы солнце, и только ветер мог скрыть его следы.
Идти можешь? спросил Тоудвайн.
А что мне остаётся.
Вода есть? Есть немного.
Ну и что делать будешь?
Не знаю.
Можно пробраться назад к реке и затаиться, предложил Тоудвайн.
А дальше?
Тоудвайн снова посмотрел на форт, бросил взгляд на сломанное древко в ноге мальца и на выступившую кровь. Не хочешь попробовать выдернуть её?
Нет.
А что делать будешь?
Пойду дальше.
Они сменили курс, выйдя на тропу, которой следовали караваны фургонов, и брели всё долгое утро, и день, и вечер того дня. С наступлением темноты кончилась вода, они ковыляли дальше под неторопливо вращающимся колесом звёзд, спали, дрожа, среди дюн, на рассвете встали и пошли дальше. Нога у мальца перестала сгибаться, и он, хромая, шёл позади с куском оглобли от фургона вместо костыля и уже дважды предлагал Тоудвайну идти вперёд, но тот не послушался. Ещё до полудня показались туземцы.
Было видно, как они, точно злобные марионетки, собираются на дрожащем занавесе восточного горизонта. Они были без лошадей, двигались, похоже, рысью и через час уже осыпали беглецов стрелами.
Они шли дальше, малец — с пистолетом наготове, уклоняясь на каждом шагу от стрел, которые вылетали со стороны солнца сверкающими чёрточками на фоне бледного неба, трепетали на подлёте, шелестя, словно камыши, а потом вдруг застывали, подрагивая, в земле. Они ломали пополам древки, чтобы стрелы нельзя было использовать вновь, и продолжали ковылять по песку боком, как крабы, но град стрел стал таким плотным и осыпался с такого близкого расстояния, что они залегли. Опершись на локти, малец взвёл револьвер и прицелился. До индейцев оставалось больше ста ярдов, слышались их крики, и Тоудвайн опустился на одно колено рядом с мальцом. Револьвер подпрыгнул, в воздухе недвижно повис сизый дым, и один из дикарей исчез, словно провалившийся в люк сцены актёр. Малец взвёл курок снова, но на ствол легла рука Тоудвайна. Взглянув на него, малец опустил курок, сел, перезарядил пустую камору, с усилием встал, взял костыль, и они двинулись дальше. Позади на равнине слышались глухие вопли туземцев, собравшихся вокруг застреленного.
Размалёванная орда шла за ними по пятам весь день. Уже двадцать четыре часа они провели без воды, и стоявшая перед глазами голая фреска из песка и неба начинала мерцать и расплываться, а выраставшие то и дело под углом в окружавшем песке стрелы походили на украшенные хохолком стебли растений-мутантов, которые злобно тянулись в сухой воздух пустыни. Они шли не останавливаясь. Когда добрались до колодцев у Аламо-Мучо, солнце висело низко, прямо перед ними, а на краю колодца кто-то сидел. Человек встал, искажаемый дрожащим объективом этого мира, и вытянул вверх руку, то ли приветствуя, то ли предупреждая, не понять. Прикрыв глаза рукой от солнца, они поковыляли дальше, и тогда стоявший у колодца окликнул их. Это оказался бывший священник Тобин.
109 
