Последние отзывы

  100  

Глэнтон двигался через это бедственное пристанище со своим псом у ног и винтовкой в руке. В это время индейцы переправляли через реку вплавь несколько оставшихся в караване жалких мулов, и Глэнтон, остановившись на берегу, стал наблюдать за ними. Ниже по течению они утопили одного мула и вытащили, чтобы разделать на мясо. Опустив ноги в реку и поставив рядом сапоги, на берегу неподалёку сидел длиннобородый старик в накидке.

Где все ваши лошади? спросил Глэнтон.

Съели.

Глэнтон внимательно оглядел реку.

А переправляться как собираетесь?

На пароме.

Он посмотрел через реку, куда указал старик. Сколько берут за перевоз?

Доллар с головы.

Отвернувшись, Глэнтон стал разглядывать путников на песчаном берегу. Он что-то сказал лакавшему из реки псу, тот подошёл и уселся у колен хозяина.

Отчаливший от противоположного берега паром направлялся к пристани вверх по течению, где была вбита свая из выловленных в реке брёвен. Лодка была сколочена из пары старых фургонных кузовов, составленных вместе и замазанных смолой. Группа людей уже вскинула на плечи вещи и замерла в ожидании. Глэнтон повернулся и пошёл по берегу за своей лошадью.

Перевозчиком оказался доктор из штата Нью-Йорк по имени Линкольн. Он следил за погрузкой, пассажиры поднимались на борт, усаживались со своими вещами на корточки вдоль поручней шаланды, с сомнением поглядывая за борт на быстрину. На берегу сидел, наблюдая за происходящим, полумастиф. При приближении Глэнтона он встал и ощетинился. Доктор повернулся, прикрывая глаза ладонью от солнца, и Глэнтон представился. Они пожали друг другу руки. Очень приятно, капитан Глэнтон. Я к вашим услугам.

Глэнтон кивнул. Доктор дал указания двум своим работникам, и они с Глэнтоном пошли по тропе вниз по течению, Глэнтон вёл лошадь, а собака доктора следовала за ними шагах в десяти.

Отряд Глэнтона разбил лагерь на песчаной банке, частично укрытой тенью прибрежных ив. Когда Глэнтон с доктором подошли, идиот в клетке вскочил, ухватился за прутья и принялся громко вопить, словно желая предупредить доктора и убедить его вернуться. Поглядывая на Глэнтона, доктор старался держаться от идиота подальше, но тут подошли приближённые Глэнтона, и вскоре доктор уже был глубоко увлечён беседой с судьёй и не обращал внимания на остальных.

Вечером Глэнтон, судья и ещё пять человек отправились вниз по реке в посёлок юма. Они миновали бледные заросли ивы и сикомора, на стволах которых отслаивалась глина, оставшаяся с половодья, проехали мимо старых ирригационных каналов и небольших полей озимых, где еле слышно шелестели на ветру высохшие обвёртки кукурузы, и переправились через реку на броде Альгодонес. Когда об их прибытии возвестили собаки, солнце уже зашло, земля на западе утопала в красной дымке, они ехали по одному силуэтами цвета красного вина, а тёмная часть этой камеи была обращена к реке. Среди деревьев догорали костры индейцев, и навстречу выехала верхом делегация дикарей.

Американцы остановились, оставаясь в сёдлах. Приближавшаяся группа была разодета в такие смехотворные регалии и держалась при этом с таким апломбом, что бледнолицым всадникам с трудом удавалось сохранять самообладание. Во главе индейцев ехал человек по имени Caballo en Pelo.^[210] Под шерстяным подпоясанным пальто, более уместным в климате похолоднее, на этом важном старике была надета женская блузка из вышитого шёлка и пара панталон из серого казинета. Невысокий, жилистый, одноглазый — глаз ему выбили марикопа, — он одарил американцев странным приапическим взглядом искоса, который, вероятно, когда-то был улыбкой. Справа от него ехал вождь пониже рангом, которого звали Паскуаль, в обшитом тесьмой мундире, протёртом на рукавах, и со вставленной в нос костью с какими-то висюльками. Третьего звали Пабло, и мундир на нём был ярко-красный, с потускневшими галунами и эполетами серебряного плетения. Без обуви, с голыми по колено ногами, он нацепил ещё и круглые зелёные очки. Представ в этом наряде перед американцами, они приветствовали их строгим кивком.

Браун с отвращением сплюнул, а Глэнтон покачал головой.

Ну и видок у вас, сборище черномазых, с ума сойти, проговорил он.

Похоже, лишь один судья составил о них какое-то мнение и сделал это со всей рассудительностью, вероятно посчитав, что вещи редко являются тем, чем кажутся.

Buenos tardes,^[211] поздоровался он.

  100