21 
Теперь настала пора преподать Хосе Эрнандо наглядный урок.
Для этого требовалось пересечь границу дозволенного, установленную американскими законами. А может, даже и его собственной совестью.
Зло можно победить только злом, как бы залить пожар бензином. А это означает, что он сделает исключительно опасного человека своим заклятым врагом.
При малейшей ошибке со стороны Каттера его легко можно будет обвинить в международном заговоре и похищении детей. И все же это единственный шанс получить Джереми живым.
Убийца и преступник, Хосе Эрнандо производил впечатление доброго и обаятельного мужчины. Но и у него была своя ахиллесова пята. Был на свете человек, которого он любил без памяти: шестнадцатилетняя дочь, красавица. По слухам она была точной копией своей матери, скончавшейся при родах.
И именно сейчас люди Каттера пытаются проникнуть в укрепленные владения Эрнандо, расположенные в горах в самой глубине Мексики, где под строжайшей охраной живет на ранчо его дочь.
Как только они сообщат по телефону, что девушка в их руках, Каттер свяжется с Эрнандо и потребует выдать Джереми в обмен на его дочь.
Если люди Каттера не позвонят, Джереми погибнет. А он, Каттер, потеряет не только сына, но и Чейенн.
С другой стороны, если его люди выкрадут девочку, он вполне может закончить свои дни в тюрьме. Каттер, любивший гордиться своими неизменными победами, теперь очень опасался поражения.
Он вспомнил, как страстно Чейенн откликнулась на его призыв. Она была горячей и нежной.
Нет, у них все впереди! Он не хочет, не может ее потерять.
Но потеряет, если не сумеет выручить Джереми.
Термометр показывал сто градусов[2]. Это был рекорд.
Чейенн металась — Каттер пребывал в мрачнейшем настроении, дом действовал на нее удручающе. И чтобы хоть как-то успокоиться, она отправилась поливать цветы в саду. Обычно в таких случаях ее сопровождал Джереми. Он играл рядом с ней, бил палкой по кустам, отыскивал каких-то необыкновенных жуков. Или же влезал на ближайшее дерево и, примостившись поудобнее, читал книжку.
Сегодня жара стояла такая, что, сколько бы Чейенн ни лила из шланга, земля оставалась сухой, будто в пустыне. Она почти физически ощущала, как растения вянут и жухнут от этого зноя не по сезону. Понимая, что это дурное предзнаменование, она, уже не в силах бороться с усиливающейся тревогой, свернула шланг и пошла в дом.
Длинный жаркий день близился к роковому часу внесения выкупа. После вчерашнего любовного порыва она держалась особняком, почти не выходя из своей спальни. Каттер же, обхватив черноволосую голову руками, не отходил от телефона в библиотеке.
Почему он сидит там, ничего не предпринимая? Сидеть могла бы и она. Да и любой другой.
Чейенн взглянула на часы. Оставалось тридцать минут.
Почему он безмолвствует? Почему ничего не делает? И не говорит, что делать ей?
Она никогда не грызла ногти, а сейчас от них почти ничего не осталось. Она сходит с ума!
Медленно тянулись минуты. Стало душно. В горле такая же сушь, как в саду. Дышала она тяжело и часто. Нет, она больше ни секунды не может оставаться в спальне, хотя Каттер просил ожидать его там.
Розовые стены стали словно смыкаться над ее головой. Джереми, ее мальчик, в смертельной опасности, а она сидит сложа руки!
Она опустилась на кровать.
Каттер велел оставить его в библиотеке одного. Он велел ей дожидаться его в спальне.
Да кто он такой, чтобы распоряжаться в ее собственном доме? Когда ее сын похищен, а сад умирает? Когда она охвачена страхом и отчаянием и чувствует себя такой одинокой? Когда ей необходимо знать все, что происходит, вплоть до мелочей? Когда он сам нужен ей?
С белым, как полотно, лицом Чейенн выскочила из спальни и сбежала по лестнице вниз, в библиотеку.
Когда она вошла, Каттер даже не поднял головы.
Он сидел спиной к ней, пригнувшись к телефону, и говорил таким тихим и твердым голосом, что Чейенн вздрогнула. Ее поразила враждебность его тона, какой она раньше у него не замечала.
Она ясно расслышала его слова:
— Мы играем в шахматы, не так ли? Я взял вашу королеву. Значит, вам мат.
И Каттер положил трубку. Чейенн произнесла нечто невнятное, и он обернулся в ее сторону. Встал и, словно не замечая ее, глядя прямо перед собой холодными глазами, подошел к окну. Белка пробежала по аллее и вскочила на дерево; он хмуро наблюдал за маленьким зверьком.
21 
