Последние отзывы

  32  

Она подняла голову и посмотрела на него.

— Да, да, — сказал он. — Это я с тобой говорю.

Когда намордник был готов, Билли повертел его в руках, испробовал пряжку. Ну, вроде бы нормально. Сложил и убрал нож, сунул намордник в задний карман; вынув из седельной сумки последние пиггинстринги, повесил их на себя, продернув в шлевку на брюках, а лошадиные путы сунул в другой задний карман. Потом пошел туда, где был привязан конец веревки лассо. Волчица поднялась и встала в ожидании.

Он медленно начал подтаскивать ее за ошейник. Она забила по веревке лапой, пробовала ухватить зубами. Пытаясь ее успокоить, он заговорил с ней, однако тщетно, и тогда он просто подтащил ее волоком и, задвоив часть веревки, закрепил ее узлом с таким натяжением, чтобы волчица стояла чуть не подвешенная, почти касаясь сука головой. Затем упал на землю и подполз туда, где она стояла, вертясь на месте и пытаясь освободиться, и связал лошадиными путами задние ноги волчицы; в путы вдел и привязал свободный конец веревки лассо, после чего выкатился из-под волчицы, поднялся и задом стал отходить. Узел распустил и, потравливая привязанный к ошейнику конец веревки одной рукой, другой стал подтаскивать ее за ноги к себе. «Если бы это кто-нибудь увидел, — сказал он ей, — меня бы тут же утащили в желтый дом, предварительно взнуздав примерно таким же манером».

Когда волчица оказалась обездвижена, он вынул из кармана вторую веревку от лошадиных пут и привязал ее задние ноги к сосенке, которую и прежде уже использовал в качестве крепительной тумбы, после чего, отвязав конец веревки лассо от задних ног, сложил ее кольцами и перекинул через плечо. Едва волчица почувствовала, что веревка ослабла, она попыталась встать и зубами принялась рвать путы. Он ее снова повалил и пошел обходить широкой дугой, пока не смог дотянуться до сука, через который была перекинута веревка. Бросив свободный конец веревки через сук в обратном направлении, он снял с него веревку, отошел и растянул волчицу по земле уже горизонтально.

— Я знаю, ты думаешь, я собираюсь убить тебя, — сказал он. — Но это не так.

Он привязал веревку лассо еще к одной сосенке и, вынув пиггинстринг из брючной шлевки, подошел к волчице, которая лежала вся напряженная, дрожа и задыхаясь. Сделал петлю и попытался набросить ее волчице на нос. Вторая попытка кончилась тем, что та схватила шнурок зубами. А он стоял и ждал, когда она отпустит. Волчица следила за ним желтым глазом.

— Отпусти, — сказал он.

— Так. Хорошо, — сказал он. — А теперь давай-ка без глупостей.

Но это он говорил уже не с волчицей.

— Потому что, если она до тебя доберется, — сказал он, — от тебя не найдут даже пуговиц.

Когда выяснилось, что пиггинстринг она отпускать не хочет, он взялся за веревку, привязанную к ее ошейнику, и натянул так, что перекрыл ей воздух. Затем схватил пиггинстринг и, по-прежнему держа веревку туго натянутой, сделал петлю и набросил волчице на щипец, заставил ее закрыть пасть и, сделав вокруг ее челюстей шнуром три оборота, завязал его узлом и только тогда вновь ослабил веревку. Сел. Огляделся. Костер уже еле теплился, стало темновато.

— Ладно, — сказал он. — Будем доделывать. Надо же, у тебя до сих пор еще целы все десять пальцев!

Вынул из кармана намордник, надел его ей на нос. Что ж, вроде бы размер совпадает. Хотя тот ремень, что идет вдоль носа, пожалуй, длинноват. Он снова снял намордник, вынул нож, сделал новые прорези, развязал, вновь приладил и снова завязал ременные завязки; опять надел намордник на волчицу и застегнул пряжку у нее за ушами. Подумал и затянул на одну дырку туже. Двумя завязками соединил намордник с ошейником и, просунув в намордник сбоку лезвие ножа, перерезал пиггинстринг, которым были связаны ее челюсти.

Первое, что она сделала, — это долго, долго пила воздух. Потом попыталась достать зубами кожу намордника. Но широкую полосу кожи, пущенную впереди ее носа, он вырезал из толстой седельной кожи, слишком жесткой, чтобы она могла уцепить ее зубом. Он развязал волчице задние ноги и отступил. Она встала и закружилась, заметалась на конце веревки. Он наблюдал, сев на хвою, устилавшую землю. Когда она наконец унялась, он встал, отвязал веревку и повел ее к костру.

Думал, огонь ее испугает, но нет. Накинув веревку серединой на рожок седла, которое сушилось у костра, он вынул перевязочный материал и бутылку с лекарством, сел на волчицу верхом и перевязал, промыв и намазав бальзамом ее рану. Он думал, что она попытается укусить его, даже будучи в наморднике, но никаких таких попыток не последовало. Когда он закончил и позволил ей подняться, она встала, отошла на длину веревки, понюхала бинты и легла, не сводя с него глаз.

  32