22 
— Нам пора идти, а то опоздаем к приветственным речам.
Они спускались в лифте, и голова девушки кружилась. Салман стоял с каменным лицом, и Джамиля вспомнила, как шесть лет назад, в тот памятный день, он столь же быстро изменился. Сейчас она одобряла эту перемену, потому что чувствовала, что чем больше он преследует ее, тем труднее ей сопротивляться. Она сможет противостоять ему.
Когда они вышли на улицу и вдохнули холодный ночной воздух, он помог ей надеть пальто. Дотронувшись до ее обнаженного плеча, он вздрогнул. Джамиля выдернула пальто из его рук и сказала:
— Все в порядке. Извини, что тебе пришлось дотронуться до меня.
Его машина уже останавливалась, но он взял ее за плечи и повернул к себе:
— По-твоему, я не хотел дотрагиваться до тебя?
Джамиля не могла говорить. Краем глаза она видела, что шофер уже открыл дверь машины, но они не сдвигались с места. Салман зашептал:
— Если бы мы не вышли из этого чертова номера, твое платье уже было бы порвано, а сами мы превратились бы в двуспиное чудовище. Единственное, чего я сейчас хочу, — это затащить тебя на заднее сиденье этой машины и раздвинуть тебе ноги, потому что номер уже слишком далеко. Никогда еще мне не хотелось остановить лифт, чтобы заняться любовью с женщиной. И вот сегодня вдруг захотелось. Теперь понимаешь, как я тебя хочу?
Джамиля была в шоке. Вся ее решимость противостоять ему моментально испарилась перед силой этой страсти. Ей хотелось, чтобы Салман сделал все именно так, как сказал. Она уже видела, как их обнаженные тела переплетаются, покрываются потом, как бешено колотятся их сердца, приближаясь к самому главному моменту.
И именно в этот момент рядом с ними возникла чья-то фигура. Джамиля заметила, что на лице Салмана снова появилась светская маска. Фигура принадлежала султану Аль-Омара, и ей пришлось поприветствовать этому высокому и красивому человеку.
Джамиля едва слышала, как султан спросил, может ли он поехать на ужин вместе с ними, потому что одолжил кому-то свой лимузин. Телохранители султана и Салмана уже готовы были прыгнуть в машину сопровождения. Все это немного отрезвило Джамилю, а через несколько секунд она уже сидела справа от Салмана, а султан разместился слева.
Мужчины обсуждали, как идут переговоры, а Джамиля не могла вставить ни слова, потому что голова ее все еще кружилась при воспоминаниях о той страсти, с которой говорил Салман. Она прекрасно понимала, что, если это еще раз повторится, она не выдержит.
Примерно через два часа Джамиля чувствовала себя совсем измученной. Она провела целый вечер рядом с Салманом, пытаясь сохранить хоть какое-то спокойствие. Он практически не прикасался к ней в течение всего вечера, однако даже в его сдержанности она ощущала силу его страсти.
Они сели в машину, чтобы вернуться в отель — на этот раз султана с ними не было. Чуть раньше он подошел к Салману вместе с очень красивой брюнеткой, и было очевидно, что возвращаться в отель он не собирался, что у него другие планы на вечер. Султан Садик был почти так же, как Салман, знаменит своими любовными похождениями.
Машина плавно ехала по залитым лунным светом улицам Парижа. Переливающаяся огнями Эйфелева башня то появлялась, то исчезала вдали. Джамиля думала о том, что ей делать, если Салман снова попытается соблазнить ее, и как раз в этот момент он вдруг попросил водителя остановиться. Джамиля заметила, что они у Отель-де-Виля, на площади перед которым раскинулась ярмарка.
Салман посмотрел на нее:
— Не возражаешь, если мы выйдем на минутку?
Конечно, она не возражала: ей просто было необходимо выбраться из замкнутого пространства и подышать свежим воздухом.
Они вышли из машины. Воздух был достаточно холодный, девушка задрожала, и Салман набросил ей на плечи свой смокинг.
— Ты же замерзнешь. Я могу надеть свое пальто. — Джамиля посмотрела на Салмана, но он только засмеялся:
— Ничего со мной не случится. — Он взял ее за руку, и ей пришлось подчиниться, потому что, она знала, он все равно ее не отпустит.
Они направлялись туда, где играла музыка. Повсюду попадались держащиеся за руки парочки, такие же как они, компании подростков, озабоченные родители с маленькими детьми, по-видимому забывшие, который сейчас час.
— Я всегда любил ярмарки. Они заставляют обо всем забыть, — еле слышно произнес Салман, и Джамиля открыла рот от удивления, он улыбнулся ей и добавил: — Тебя это удивляет?
22 
