30 
С другой стороны, Келли с тревогой заметила: она жадно ловит каждый вздох Райана, каждую улыбку, каждое движение.
Внезапно он коснулся ее руки.
— Эй, — мягко сказал он, — соглашайся. Мы откроем бутылочку вина и побеседуем о смысле жизни.
Келли смягчилась:
— Хорошо, я согласна.
Несколько минут спустя Райан появился на веранде. В одной руке у него была бутылка красного вина, в другой — два бокала.
— Я знаю прекрасный способ расслабиться, — прошептал он.
— Какой? — спросила Келли, вздрогнув.
— Горячая ванна. — Райан немного помолчал. Его глаза мерцали. — Хочешь попробовать?
— Нет, благодарю!
Она ответила слишком поспешно. Одна только мысль о купании вдвоем с Райаном заставляла ее кровь бежать быстрее.
— Только не говори мне, будто ты никогда не принимала горячую ванну! — усмехнулся он.
— К сожалению, в обществе, в котором я вращаюсь, не принято регулярно принимать ванну и пить красное вино, — парировала Келли и более мягко добавила: — В любом случае мне не во что переодеться.
Райан пожал плечами:
— Ну, ладно. Надо же было попробовать. — Затем задумчиво сказал: — Я могу дать тебе одну из своих рубашек. Ты даже можешь не снимать бюстгальтер и трусики. — С трудом сдержав улыбку, он добавил: — Я же знаю, как важно для тебя наличие нижнего белья.
Интересно, сколько еще поддразниваний, наполненных сексуальным подтекстом, я выдержу?
— А что будет на тебе? — спросила она.
— Плавки.
— Нет, так не пойдет.
Райан ухмыльнулся:
— По-моему, тебе просто некуда деваться.
Он вынес ей рубашку, и они оба пошли переодеваться. Когда Келли вернулась обратно на веранду, прохладный вечерний воздух заставил ее задрожать от холода.
Из колонок стоящего на столике магнитофона тихо лился джаз.
Райан уже ждал ее с бокалами, наполненными красным вином. Он оглядел ее с ног до головы, в его взгляде ей почудилось желание.
— Никогда бы не подумал, что моя рубашка может выглядеть столь сексуально, — произнес он.
Келли вспыхнула и задрожала, теперь уже от возбуждения.
Райан наполнил огромную ванну. Он поставил бокалы с вином на край и протянул Келли руку.
— Залезай. Сейчас согреешься, — сказал он.
Она хотела ответить, мол, твой горячий взгляд уже меня согрел, но вместо этого оперлась об его ладонь и шагнула в воду.
— Осторожно! — заботливо предупредил Райан.
Он последовал за Келли и расположился напротив нее.
Келли села, откинулась спиной на бортик и закрыла глаза. Она чувствовала, как горячая вода мягко обнимает ее, как постепенно расслабляются ее мускулы.
— Лучше?
— Ммм.
Келли по-прежнему сидела с закрытыми глазами. Она слышала, как Райан дотянулся до бокала и отпил вина. Затем он попросил:
— Посмотри наверх.
Келли послушалась. С чернильно-черного неба на нее смотрели миллионы мерцающих звезд.
— Мне кажется, у тебя никогда не хватало времени, чтобы полюбоваться звездным небом, — сказал Райан.
— Угу.
— У меня тоже.
Она посмотрела на него и спросила:
— Как ты думаешь, почему Хантер в своем завещании поставил условие, что его университетские друзья должны провести по месяцу в этом особняке?
— Ты имеешь в виду, почему бы ему просто, без всяких условий, не отдать деньги на благотворительность?
Келли кивнула.
— Однажды ночью, много лет назад, мы дали друг другу одно обещание. Мы все поклялись добиться успеха. Самостоятельно, без помощи наших семей. Еще мы поклялись встретиться через десять лет. В ту ночь мы выпили слишком много пива. Потом Хантер заболел, а мы забыли об этой сумасшедшей ночи. Но Хантер, как оказалось, помнил.
Райан снова посмотрел на небо.
— Может быть, он знал, что в жизни каждого из его друзей настанет момент, когда ему будет необходимо поднять глаза к небу и увидеть звезды, — прошептал он.
— Я думаю, он был прав. Скажи, когда в последний раз ты видел звезды?
— Целую вечность назад, — ответил Райан и заглянул ей в глаза. — А ты?
— Целую вечность назад, — эхом повторила Келли.
Они помолчали. Оба потягивали вино и смотрели вдаль, на темные воды озера и зубчатые вершины далеких деревьев.
В конце концов она спросила:
— Вы с Хантером были близкими друзьями?
Он пожал плечами:
— Да. Я единственный ребенок в семье. Эти шесть парней из университета были мне как братья, — Его губы искривила ухмылка. — Мы называли себя «семь самураев».
30 
