45 
Надим чувствовал, что теряет терпение. Он протянул руку, молчаливо предлагая Изольде подойти к нему, хотя внутреннее чувство предупреждало его, что нужно быть осторожнее.
— Ты думаешь о будущем, Изольда. Но я не собираюсь заканчивать наши отношения. Иди сюда.
Она покачала головой, ее темно-рыжие волосы сверкали.
— Нет, это все.
Надим опустил руку, и его плохое предчувствие не давало ему покоя. Изольда вскинула подбородок и сказала с достоинством:
— Боюсь, я сделала именно то, чего ты просил меня не делать, Надим. Я влюбилась в тебя.
Он не сразу понял, что она сказала. Он едва слышал ее слова, словно они доносились откуда-то издалека. И впервые в жизни подумал, что может на самом деле потерять сознание.
Собрав всю свою волю, он удержался на ногах и почувствовал, что его гнев нарастает. Гнев на себя, за то, что не доверяет своим чувствам, гнев на Изольду — за то, что позволила своим эмоциям взять верх над ней. Гнев, что разрушила все. И гнев, что позволила ему сделать ей больно. Он так ничему и не научился.
— Я не верю тебе. Тебе просто что-то от меня нужно. Что? Деньги? Обещание, что с твоей семьей все будет в порядке?
Она печально покачала головой:
— Мне нужно от тебя то, что ты, я знаю, не можешь мне дать. Твоя любовь, Надим.
В нем поднималась какая-то неизвестная ему, но очень сильная эмоция — и он выругался. Он был больше не в состоянии контролировать себя. Единственное, что он понимал — он хочет, чтобы эти слова Изольды исчезли, словно их не было.
Весь мир, который он выстроил вокруг себя после смерти Сары, оказался под угрозой.
— Что ты знаешь о любви? — Его голос прозвучал злобно.
Он сразу же пожалел о том, что произнес эти слова. Изольда побледнела и повернулась к нему спиной — она выглядела слишком тоненькой. Он даже протянул к ней руку, но опустил ее, когда она снова повернулась к нему. Он ждал, что увидит в ее глазах огонь, он так хотел увидеть его. Но в ее глазах был холод.
Она заговорила твердо, глядя прямо ему в глаза:
— Как выяснилось, я знаю о любви больше, чем ты. Я потеряла двоих людей, которых любила больше всего на свете, когда мне было тринадцать, и мой мир рухнул. Я знаю такую ответственность за любимых людей, когда не можешь спать по ночам. Я знаю, что значит изо всех сил пытаться свести концы с концами, когда у тебя больше нет своего собственного выбора в жизни, но тебе нет до этого дела, потому что ты делаешь это для людей, которых любишь.
Надим хотел что-то сказать, но Изольда жестом остановила его. Она подошла ближе. В глазах ее снова был огонь, а на щеках — румянец. Но ему было не по себе. Ему казалось, что что-то очень ценное разбилось у него на глазах.
Она была в ярости, и Надим не решился ничего сказать.
— Я влюбилась в тебя, но поверь мне, я молила Бога, чтобы этого не случилось. — Она через силу улыбнулась. — Не беспокойся, ты был на высоте, и мне некого винить, кроме себя. Но я знаю, если я останусь сейчас в этом сказочном мире, ждать, когда надоем тебе, это погубит меня. Я уже слишком много потеряла, Надим. Я не могу просто сидеть и ждать, когда потеряю и тебя тоже…
Слова растворились в напряженном молчании. Изольда умолкла. Она не могла поверить, что только что сказала все как есть. Однако его реакция не оставила ей выбора. Она побелела от ярости — главным образом на себя — за то, что была такой глупой.
Она совсем не собиралась изливать на него все свои самые глубокие чувства, но сейчас, глядя ему в лицо, она понимала, что не могла их сдержать.
— Поэтому я хочу домой, Надим. Держать меня здесь будет самой большой жестокостью. И я знаю, ты не допустишь этого.
Она смотрела ему в глаза, находясь в другом конце комнаты. У него было такое чувство, будто на него только что наехал грузовик. Он был очень бледен.
Надим сказал таким жестким голосом, которого она никогда у него не слышала:
— Я не хочу, чтобы ты уезжала, Изольда. Я хочу, чтобы ты оставалась и была моей любовницей. Я не знаю, как долго продлится наша связь, но я обещаю о тебе позаботиться — что бы ни случилось. — Он остановился на секунду, а затем продолжил: — Но если ты не можешь отделить свои чувства от наших физических отношений, тогда я должен отпустить тебя.
Изольде не верилось, что она все еще стоит на ногах. Ее сердце раскололось. Ей удалось все же собраться с силами, и она сказала:
— Тогда я должна уехать.
45 
