ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мелисса открыла дверь часовни и заглянула внутрь. В часовне никого не было.

Цветы, украшавшие церковь на свадьбе Черил, были убраны, только у алтаря, распространяя благоухание, еще стояли в высоких вазах цветущие лилии.

Мелисса приблизилась к алтарю и опустилась на высокую резную скамью – здесь всегда сидел герцог во время службы.

Несколько минут Мелисса молча смотрела на прекрасный алтарь, вспоминая, как совсем недавно поклялась здесь в любви и верности. Вскоре губы ее беззвучно зашевелились.

– Благодарю тебя, Господи, – молилась Мелисса, – за то, что Ты спас меня от Дэна Торпа и позволил стать женой герцога. Помоги мне сделать его счастливым! Не знаю, как это сделать; но я хочу, чтобы он забыл все, что ему пришлось испытать, и снова стал так же счастлив, как в молодости, на том портрете… Пожалуйста, Боже, помоги ему… и мне.

Слова молитвы шли из самых глубин ее сердца. Снова и снова вспоминался ей вчерашний разговор с мужем.

…За ужином Мелиссе показалось, что герцог оживлен более чем обычно. С каждым днем, проведенным с ней, он как будто оттаивал, становился мягче и доступнее. После ужина супруги, как обычно, перешли в салон: герцог сел в свое излюбленное кресло, а Мелисса, вместо того чтобы, как в прежние времена, сесть напротив, устроилась на ковре перед камином, и пышная зеленая юбка окутала ее ноги красивыми складками.

Стояла середина мая, но после захода солнца во дворце становилось прохладно, и в мраморном камине, сделанном для этой комнаты по особому заказу, весело трещал огонь.

Несколько минут Мелисса молча следила за пляской огненных языков – и вдруг, как-то сам собой, у нее вырвался вопрос:

– Скажи, почему ты тогда не женился на леди Полине?

Мелисса спохватилась, когда почувствовала, что вопрос ее коснулся больной темы. Должно быть, герцог не станет отвечать на него.

– Кто это тебя просветил? – спросил он после паузы.

– Миссис Мидоуз, когда впервые показывала мне покои дворца, рассказала, что ты был помолвлен, – ответила Мелисса. – Я часто гляжу на твой портрет у меня в спальне. На нем ты выглядишь таким веселым, счастливым… Почему же ты… так изменился?

Мелисса почувствовала, что герцог напрягся, и поспешно добавила:

– Прости, я не должна была… Я не имею права спрашивать…

– Ты моя жена, – медленно ответил герцог, – и имеешь право знать обо мне все. Я расскажу тебе об этом, Мелисса, – тебе первой.

Удивленно взглянув на него, Мелисса заметила, что чеканное лицо его посуровело, как будто осунулось. В глазах читалась затаенная боль. Сейчас Мелисса уже раскаивалась в своем неумеренном любопытстве.

– Я познакомился с Полиной вскоре после совершеннолетия, – заговорил герцог. – Она была моей ровесницей и, по общему мнению, красавицей, каких мало.

– Она в самом деле была настолько красива? – тихо спросила Мелисса.

Прекрасна, – коротко ответил герцог. – Нет нужды говорить, что не я один восхищался ее красотой. Едва ли не все выпускники Итона начинали взрослую жизнь с предложения руки и сердца прекрасной Полине. Но она всем отказывала. Отец не торопил ее с выбором: он безумно ее любил и подчинялся всем ее капризам.

Она была веселой, остроумной и в то же время – мягкой, женственной, необыкновенно обаятельной. На вечерах у нее в доме говорила она одна: остальные смотрели, слушали и наслаждались ее обществом.

Мелисса слушала, затаив дыхание. Она сама не понимала, почему похвалы, расточаемые другой женщине, причиняют ей такую боль.

– Я предложил Полине руку и сердце, и она ответила согласием, – продолжал герцог. – Я не знал, чем заслужил такое счастье. Столько мужчин готовы были пасть к ее ногам, и из всех она выбрала именно меня! Я словно парил в облаках: считал себя счастливейшим из смертных, воображал, что любовь Полины сделала меня другим человеком… Я был молод, доверчив и глуп!

Герцог замолк. Мелисса терпеливо ждала продолжения его рассказа. Наконец он заговорил снова:

  48