51 
Комсомолец Нефагин неотступно следовал за ведущим, оберегая его от гитлеровцев. Когда на Селютина внезапно бросился "фокке-вульф", Нефагин сбил его меткой очередью. Но Селютину уже угрожал другой истребитель. Нефагин вновь поспешил на выручку, дал по атакующему несколько очередей из пушек. Но промахнулся. Фашист между тем упорно шел на Селютина. Нефагин снова обстрелял "фокке-вульф", но тот не сворачивал. Для маневра, второй атаки не оставалось времени: жизнь боевого друга висела на волоске. Нефагин увеличил скорость, расстояние между самолетами мгновенно сокращалось. Еще миг, и истребитель Нефагина врезался в машину врага.
Таранив противника, комсомолец Петр Андреевич Нефагин спас командира. Сейчас некоторые считают, что это средство борьбы наши летчики большей частью применяли в первый год войны. Такое мнение ошибочно. Если нельзя было уничтожить врага иными средствами, наши летчики всегда шли на таран. Из 24 воздушных, наземных и морских таранов, совершенных авиаторами Краснознаменного Балтийского флота, три приходятся на последние четыре месяца 1945 года.
4
Ожидая вылета, люди отдыхали в землянке. Одни дремали, забравшись на нары. Другие неторопливо беседовали. Кто-то высыпал на длинный неструганый стол костяшки домино. К темным квадратикам сразу потянулось много рук. Игра вызвала оживление, в землянке стало шумно.
На пороге появился подполковник Голубев: недавно ему присвоили очередное воинское звание. Шум стих, встав, летчики повернулись к командиру. В вопросительных взглядах подчиненных Василий читал одно: "Когда же полетим?"
- Скучаете? - спросил он.
- Не все, товарищ командир, - ответил младший лейтенант Серов и, махнув рукой в сторону нар, добавил: - Некоторые не теряются.
- И правильно делают, - добавил Голубев. - На фронте нужно уметь и впрок отсыпаться. Кто знает, придется ли хорошо отдохнуть завтра.
- На перемены что-то не похоже, - сказал проснувшийся штурман полка капитан Дмитриев. - Тучи плывут с моря, весь залив закрыли.
- И над Нарвой погода скверная, - произнес Голубев. - А там идут жестокие бои, необходимо прикрытие с воздуха.
Поняв, зачем пришел командир, все умолкли. Ждали, кого же пошлет на задание. А подполковник не торопился называть фамилии: в случаях, когда согласно требованиям руководящих документов метеоусловия считались нелетными, он не отдавал приказа на вылет, поднимался в небо сам или ждал, найдутся ли добровольцы, чтобы определить, посильным ли будет им задание.
- Кому по душе такая погода? - задал вопрос Голубев.
Летчики зашумели, наперебой вызываясь в полет.
- Всем лететь незачем, пойдет шестерка, - успокоил подчиненных подполковник. - Ведущий капитан Дмитриев. - И, взглянув на него, закончил: - Ведомых подберите сами.
- Прекрасненько, - отозвался штурман; это было его любимое слово, и его он часто произносил, получая задание.
Дмитриев чуть подумал, назвал состав группы:
- Наше звено - полностью, а еще командир звена Шестопалов с Островским, - капитан посмотрел на командира: одобряет ли тот выбор?
- Хорошо, вылетайте, - заключил Голубев.
Через несколько минут в дверь КП ворвался гул взлетающих истребителей. Со стартовой радиостанции по телефону доложили: "Шестерка Дмитриева ушла на задание".
Самым трудным испытанием в боевой авиации были, конечно же, встречи с врагом. Но трудным бывало и ожидание тех, кто поднимался на задания. Оставаясь по какой-либо причине на земле, Голубев всегда мысленно находился с ними и, не видя обстановки, старался предугадать, что же происходит в воздухе. Разные мысли обуревали Голубева в такие минуты: как летчики вышли в район цели, какая там погода, откуда пойдут бомбардировщики, сопровождают ли их истребители, если да, то сколько тех? И о чем бы он ни говорил, что бы ни делал, всегда напряженно прислушивался к треску динамика. Молчание радио бывало добрым признаком, но только в первой половине полета. Если же время его уже подходило к концу, а донесений от истребителей не поступало, волнение командира крайне усиливалось.
Вот и сейчас Дмитриев, по расчету, должен уже возвратиться. Но его нет, молчит динамик. Из него донеслась только одна фраза Дмитриева: "Атакуем в лоб". Люди в землянке стали переговариваться вполголоса. Командир полка не отходил от окна. Зазвонил стартовый телефон. Оперативный дежурный взял трубку, и лицо его тут же посуровело.
51 
