Особенно,... 
2 
— Я с удовольствием расскажу вам, если вас это интересует,— ответила девушка.— Однажды, просматривая семейные архивы, я натолкнулась на дневники тети Августы.
— Кем она была? — осведомилась леди Беррингтон, на этот раз поднимая только одну бровь.
— Она жила сто лет назад, во времена скандально известного принца Уэльского, ставшего впоследствии Георгом Четвертым. Тогда считалось хорошим тоном быть как можно более эксцентричным и расточительным. Роскошь молодых повес, толпившихся в Карлтон Хаусе, резко контрастировала с нищетой большей части населения Лондона.
— А какое отношение к этому имеет тетя Августа? — удивилась леди Беррингтон.
— В своем дневнике она очень красочно описала то, что происходило в высшем свете,— объяснила Мерайза.— Я собираюсь воспользоваться ее дневником, чтобы изобразить не только членов королевской фамилии, но и их окружение: подхалимов и льстецов, так и не изменившихся за целое столетие.
— Но ведь ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит в этих кругах,— резко произнесла леди Беррингтон.
— Вы будете удивлены, когда я покажу вам, как много можно прочитать на страницах "Таймс",— возразила девушка.— Вот, к примеру, то, что происходило в шестидесятые годы. Племянник и наследник графа Уиклоу умер в публичном доме, а его вдова пыталась выдать усыновленного ребенка за его прямого наследника. Папа был знаком, с лордом Уиллоуби д'Эрсби, председателем английской судебной палаты, который, воспользовавшись деньгами своей любовницы-француженки, сбежал с ее горничной!
— Никогда не поверю в это! — сдавленным голосом пробормотала графиня.
— Честное слово, все так и было на самом деле,— принялась убеждать ее Мерайза.— Лорд Юстон, сын и наследник герцога Графтона, женился на женщине очень низкого происхождения. Обнаружив, что она двоемужница, он решил было, что свободен от семейных уз. Однако выяснилось, что их брак законный, потому что первый муж той женщины был двоеженцем.
— Не представляю, где ты набралась таких историй! — воскликнула леди Беррингтон.— Кроме того, все это события давно минувших дней.
— Разве? — усмехнулась девушка.— А как же тогда связь принца Уэльского с госпожой Лили Лангтри? И его письма к леди Эйлесфорд, те самые письма, которые грозился опубликовать лорд Рэндольф Черчилль? А скандал в Танбери-Крофт, из-за которого принцу пришлось давать свидетельские показания? Вы, должно быть, читали о том, как принц обманывал своих партнеров по баккара?
— Не пора ли тебе замолчать...— начала леди Беррингтон.
— Кто лучше вас, тетя Китти, знает,— продолжала Мерайза,— что все вокруг только и сплетничают о том, что его королевское высочество воспылал страстью к очаровательной леди Брук.
— Я больше не желаю слушать! — возмущенно вскричала леди Беррингтон.— Как ты не понимаешь, Мерайза, если хоть одно слово, сказанное в этой комнате, дойдет до Мальборо Хауса, карьеру Джорджа можно будет считать оконченной. Для него навсегда закроются двери тех домов, где сейчас он считается желанным, наверняка привлекут к суду за клевету, и наши имена будет трепать бульварная пресса.
— Уверяю вас, тетя Китти, в моей книге не будет никаких имен,— уговаривала ее девушка.— Вместо них читатели увидят пропуски или многоточия, однако все сразу догадаются, гостем,— немного успокоившись, добавила она.— И принц запретит включать нас в списки гостей на обедах, которые он почтит своим присутствием! Более того, те о ком идет речь. Маловероятно, чтобы кто-нибудь решился выступить с обвинениями в мой адрес, учитывая, что большинство фактов уже давно известны публике.
— Ты сошла с ума! — воскликнула леди Беррингтон.— Я умываю руки! Во всем виноват твой отец. Джордж часто говорил, что его брат, не будь тот графом, обязательно стал бы революционером или анархистом.
Мерайза весело рассмеялась:
— А мы называем себя радикалами! Ведь папа всегда был настроен революционно, он ненавидел великосветское общество.
— Между прочим, по вполне объяснимым причинам,— презрительно заметила леди Беррингтон.
— Если вы имеете в виду маму,— ответила ей девушка,— то, конечно, ее бегство с лордом Джелтсдейлом явилось для него ударом. Однако их взаимоотношения не стали предметом страшного скандала, о них не писали в газетах.
— Но все знали об этом,— напомнила леди Беррингтон,— естественно, всем все было известно! Джордж рассказывал, что сгорал от стыда, когда члены клубов обсуждали это событие. А какие вещи они говорили! Твоя мать устроила семейный скандал, Мерайза, и у меня создается впечатление, что тебе не терпится пойти по ее стопам.
2 
