126 
— Убери. Оставь деньги для следующего раза. — Он язвительно усмехнулся.
Она поднялась, одергивая юбку. Улыбаясь, она указательным пальцем подманила его. Врач протянул ей сумку и наклонился вперед, чтобы поцеловать. Касс ловко увернулась и вцепилась зубами в мочку уха. Он вскрикнул от боли и отшатнулся.
Они не отрывали глаз друг от друга, ухо его покраснело. Трогательная улыбка заиграла у него на губах, отозвавшись удивительной волной признательности в ее душе.
— Ты — моя женщина, — выдохнул он.
Он не был похож на Армана. Он не был похож ни на какого другого мужчину, впервые в своей жизни ей не хотелось задеть его чем-нибудь циничным, не хотелось держать его под контролем. Взяв ее сандалии, он с абсурдной галантностью поцеловал их, чем привел ее в жуткое замешательство. Кажется, теперь она попала в переделку!
* * *
Горячий воздух жужжащих вентиляторов, установленных на стропилах аттика, проникал под низкий, открытый навес, принося запах лета, лосьона для загара и сладковатый дымок жареного мяса. Лили откинулась на спинку складного стула, изучая сквозь стекла темных очков переполненный людьми островок.
Все воскресенья она терпеливо проводила на грязном рынке, за арендуемой за пятнадцать долларов стойкой, продавая почти все: овощи, клумбовые цветы, побеги ивы. Возвращаясь домой с парой сотен долларов в кармане, она поровну делила их с мистером Эстесом.
Эти деньги были для нее пока единственным доходом. Она прониклась спокойствием продавцов, восхищаясь их детьми, беседуя с остальными торговцами, среди которых встречались молодые артисты, продающие драгоценности и деревянные флейты, гончары с испачканными грязью руками и неизменным скрипящим гончарным кругом.
Она пыталась окунуться в окружающую ее жизнь, улыбаясь какому-то рыжеволосому мальчугану, когда ей хотелось плакать, и притворяясь, что при виде целующихся парочек ее минует горечь одиночества.
Она надвинула на глаза шляпу с широкими полями и поднялась, чтобы ответить покупателю на вопрос о побегах ивы. Люпа вытянулась у нее под ногами на грязном полу рынка, покрытом толстым слоем сосновых опилок. Временами Лили почесывала собаку носком кроссовок, от удовольствия лохматый хвост Люпы вздрагивал.
Она продала черенок и протянула покупателю инструкцию по разведению и уходу за растением.
Сунув двадцатидолларовую бумажку в карман шорт, она вытащила блокнот и ручку. Делая пометки о продаже, она краем глаза заметила высокого мужчину из состоятельных. Светло-коричневые брюки, белая футболка навыпуск для игры в гольф. Окинув рассеянным взглядом его худое, красивое лицо, она узнала молодого человека.
У стола, слегка наклонив голову, задумчиво стоял Майкл Коулбрук.
— Привет, Лили.
Она отложила блокнот в сторону, пытаясь понять его намерения. И он, и Элизабет всегда казались безобидными и мягкими людьми в отличие от Джеймса, Касс и Джулии. Она вспомнила, как он при виде Лили галантно поднялся в прошлом году в офисе Маркуса де Лана и что ни он, ни Элизабет никогда не бросали никаких обвинений в ее адрес и никогда не мучили ее.
Майкл и теперь держался почтительно.
— Надеюсь, у тебя все в порядке.
— Ты? — вырвалось у нее.
Неужели кто-то из Коулбруков не питает к ней ненависти?!
— Да.
Наступила неловкая тишина. Ее бросило в жар, почему-то стали мешать очки.
— Мы все тут собрались на несколько дней. — Майкл выжидающе взглянул на нее. — Ты, должно быть, переживаешь, что опять породила подозрения и вражду Коулбруков.
— К этому всегда имелись предпосылки.
Сунув руку в карман, он вытащил лоснящийся кожаный бумажник, а оттуда — ее визитную карточку: на бледно-голубом фоне выгравирована ива, рядом надпись: «„Голубая Ива“. Оранжерея и питомник». Ниже стояло: «Лили Маккензи-Портер — специалист по декоративному садоводству».
— Я встретил одного болтливого старикашку, который пригвоздил карточку к доске объявлений.
— Это мистер Эстес. — Она чуть улыбнулась. — Он ответственный за рекламу.
— Уверен, знай твой хозяин, что я один из ненавистных ему Коулбруков, он попытался бы пригвоздить визитку к моему лбу.
— Не исключено.
— Правда, он сказал, что оранжерея пока еще закрыта.
— Да, пока еще так. — Она поколебалась. — Мы впервые публично использовали название «Голубая Ива». Если ты хочешь спросить меня об этом…
— Нет.
Он, нахмурившись, вертел в руках свой бумажник. Оттуда вдруг выпала ламинированная фотография. Люпа тут же лизнула ее. Не успел Майкл нагнуться, как Лили подняла фотографию и вздрогнула: на нее как живая смотрела приятная девушка в очках. Его жена? Тамберлайн упоминал однажды о постигшем Майкла горе.
126 
