118 
Лили подалась вперед, впилась зубами в его плоть над соском, потом стремительно переместилась вниз. Он вздрогнул, рванул ее вверх, но она, оттолкнув его, скользнула рукой к нему в брюки и неистово дернула. Брюки затрещали по швам под аккомпанемент ее победного крика.
Он мягко отстранил ее и, перевернув на спину, стал покрывать неистовыми поцелуями мягкий живот и ниже… Она вздрогнула и изогнулась. Запах мускуса и глицинии ударил ему в нос. Она беспомощно застонала, он приподнялся, теперь уже чувство быть потерянной и одновременно разоблаченной удерживало ее так же крепко, как и его руки.
В следующую секунду, стянув рубашку и лифчик, он коснулся ее груди резким, обжигающим поцелуем. Она неловко шарила рукой между их телами. Он покрывал ее жгучими, сосущими поцелуями, в безумии сметая все на своем пути. Она чувствовала полную и первичную любовь.
«Нельзя. Это ничего не изменит», — пыталась вымолвить она, но слова сливались в непрерывный стон.
Скользнув руками по ее обнаженной спине, он подтянул ее ягодицы к своему животу и, искусно работая пальцами, почти довел Лили до оргазма.
Затем вошел в нее быстро и уверенно, она уже изогнулась и конвульсивно подняла бедра. Слезы навернулись у нее на глаза от его невероятной нежности. Лили обвила его руками и вздрогнула от печали и освобождения. Они вновь столкнулись в неистовстве страсти, жаждая завершения совместной борьбы, и забились в экстатическом исступлении.
Они так и не расслабились до конца. Просто, замерзнув, крепко прижались друг к другу. Его руки все еще метались, лаская ее, так что она лишь плечами касалась земли. Она отрывисто вдыхала запах его мягких, влажных волос. Минуты полной, хрупкой тишины тянулись словно вечность. Ни один из них не стремился прерывать это мгновение.
Вина без стыда, любовь без благодарности. Он медленно поднял голову. Ожили противоречивые чувства, на лице его блуждал взгляд, полный триумфа. Победа! Она прочла в его глазах завоевание, и было совсем не важно, как много оно значило.
Лили отвернулась и закрыла глаза. Не допускай его!
— Нет, — вдруг вырвалось у него. — Мы только все осложняем.
Отодвинувшись, он лег рядом, но, когда она шевельнулась, удержал ее своим телом. Лили, вздрогнув, попыталась лечь к нему спиной; он, оказывается, держал ее за рубашку.
— Может, войдем в дом, — буркнул он каким-то потусторонним голосом. — Давай попытаемся пережить все сначала.
— Мне пора домой, — в отчаянии прошептала она.
Артемас поднялся вместе с ней, взял за руку:
— У тебя есть дом.
Слезы неудержимым потоком катились по ее щекам. Она нагнулась, натягивая одежду на голое тело.
— У тебя есть дом, — повторил он.
Лили обернулась. В расстегнутой рубашке он казался таким же уязвимым и беззащитным, как и она. Мучение и признательность заставили ее коснуться его груди; потом она быстро отдернула руку и отвернулась.
На лице его застыла боль, но они не могли позволить себе большего. Он хотел было погладить ее по голове, но она нахмурилась, и он молча опустил руку. Нервы ее были на пределе. Одевшись, они одновременно вскочили, но неловко столкнулись друг с другом.
— Да, теперь мы отнюдь не грациозные романтики. — Ей так и не удалось совладать с голосом.
Он порывисто схватил ее руки, болезненно поморщившись:
— Это лишь вопрос времени. Я не желаю больше поступаться нашим счастьем.
— Может, мы упустили свой шанс. Ты уже сделал свой выбор, пренебрег мною однажды.
— В той ситуации я находился в плену обстоятельств. Тебе трудно понять, почему я так поступил, но теперь это никогда уже не повторится.
— Да, сейчас ты между двух огней: я и твоя семья, твое мнение о Ричарде и о Джулии. Рассчитывая на твой выбор, я только потеряю время.
— Нет. Не уходи, борись за нас. Надо использовать этот шанс, и все на свете будет нам по плечу.
— Теперь у меня нет такой веры, такой силы. Вряд ли я еще раз переживу потерю того, кого я… — Лили осеклась.
— Люблю, — закончил он за нее. — Можешь ты наконец признаться, что любишь меня?
Лили вздрогнула.
«Я не могу предать Ричарда».
— Я любила тебя в восемнадцать. Я люблю память о тебе. Но по множеству причин мы теперь стали чужими.
— Чужими?
Он бросил выразительный взгляд по направлению темной пещеры под глицинией:
— Можешь сколько угодно лгать мне, но не обманывай себя.
Лили коснулась его руки. Как ей хотелось простить ему все, верить и любить! Но их совместное будущее разрушит его семью, лишит ее чувства собственного достоинства. Его братья и сестры никогда не поймут ее неприязни к Джулии, потому что не видели, как мстительность их сестры вымотала Ричарда и остальных.
118 
