Особенно,... 
54 
— Ну, дружище, что-то не могу разобраться в мимике твоего лица, — доверительно произнес Андреев в один из перекуров. Рядом не оказалось никого, чьи уши могли бы помешать откровенному разговору. Маша развлекала женскую половину приглашенных чуть поодаль. Они хихикали, как заговорщицы, время от времени поглядывая в их сторону.
— Не знаю, Саня. Все нормально, наверное. Нам, мужикам, никогда не угодишь, — попытался отшутиться Щеголев.
— Даже так? Не рановато?
— Не спрашивай, прошу тебя. Я и сам себя отказываюсь понимать, — устало отмахнулся Лев, оборачиваясь на громкий смех Маши. — Она другая, совсем другая, а я все тот же, понимаешь? Дело только во мне.
— Тебя никто не заставлял так категорически менять декорации, — многозначительно глядя на друга, произнес Андреев. — Ты ведь у нас максималист, по-другому не умеешь. А нужно уметь. Жениться в нашем возрасте — это…
— Молчи, Саня, я думаю, что до свадьбы дело не дойдет. Она держит меня за красивую игрушку, которая должна попадаться ей в руки под настроение.
— А в остальное время?
— Не мешать плавному течению жизни.
— Это для тебя приемлемо? — Андреев пристально посмотрел Щеголеву в глаза.
— Я сам это выбрал. Теперь главное, сделать так, чтобы все не закончилось слишком быстро. В противном случае я буду выглядеть посмешищем.
— Странно, что тебя волнует именно это, — заметил Андреев, выпуская струю серого дыма.
— На самом деле меня уже ничего не волнует.
— Ты хоть любишь ее?
— Кого?
— Машу.
— Не знаю.
— Щеголев, я отказываюсь понимать тебя. Юля такая замечательная женщина, которая…
— Стоп! — Щеголев щелчком послал окурок в стоящую неподалеку урну. — Ни слова о ней.
— Почему? Может быть, еще не поздно все вернуть.
— Наивный ты, Саня. Она заранее все знала и предупреждала, что я захочу вернуться.
— Вот видишь! — обрадовался Андреев. — Есть повод полить бальзам на рану. Скажи, что она оказалась гораздо умнее, прозорливее. Наговори кучу приятных женским ушам вещей и возвращайся домой.
— Нет у меня там больше дома. И возвращаться мне некуда. Юлия забыла о моем существовании гораздо быстрее, чем я предполагал. Она всегда была цельной натурой, ее равновесие практически нельзя нарушить. Ты давно ее видел?
— Недавно. Надя была у нее в гостях, и мне пришлось вечером заехать за ней.
— И как она выглядела, только честно? — Щеголев достал очередную сигарету, нервно закурил.
— Прекрасно. У нее прическа другая, словно и она сама тоже изменилась.
— Вот видишь, — Щеголев поджал губы. — Прошло полгода, и она смогла приспособиться. У нее полный порядок. Знаешь, я не удивлюсь, если она скоро выскочит замуж.
— Эка ты хватил, — отмахнулся Андреев.
— Я знаю, что говорю.
Андреев не стал спорить со Львом, тем более что к ним подошла Маша. Она обняла Щеголева, заглядывая ему в глаза.
— Как себя чувствует именинник? — целуя его в щеку, спросила она.
— Он в порядке, — в тон ей ответил Щеголев.
— Я рада за него, — улыбнулась Маша и снова обратилась к Льву. — Твой друг умеет читать твои мысли. Как это должно быть приятно. Поделитесь опытом, Александр?
— Это приходит с годами.
— Тогда у меня нет шансов, — произнеся это, Пожарская упорхнула в банкетный зал, оставив двух мужчин недоуменно переглядываться.
— Да, Лева, как говорится, без комментариев, — через какое-то время произнес Андреев. — Пойдем выпьем за твое здоровье. Кажется, в создавшейся ситуации главное, чтобы хоть оно тебя не подвело.
Они вернулись за стол, где гостей развлекала Маша. Она явно была в центре внимания, и это ее устраивало. Это была ее стихия. Она очаровывала всех и вся, бросая на Щеголева многозначительные взгляды. Она вкладывала в них особый смысл, который был ему понятен: «Смотри, как все восхищаются мной! Ты должен быть горд!» И он старался влиться в веселье, которое словно проходило мимо. Никогда он еще не чувствовал себя так паршиво на собственном дне рождения.
Он планировал провести этот день по-другому, но Маша категорически отказалась принимать гостей дома. За несколько. дней до торжества она поставила все точки над «i»:
— Я не буду ничего устраивать дома. Не хочу к вечеру устать до такой степени, чтобы потом мечтать только об одном — поскорее бы все разошлись. Это бывает раз в год, неужели нельзя сделать настоящий праздник?
— Наверное, можно, — Щеголев смотрел, как Маша основательно мажет лицо недавно приобретенным кремом, и главное для нее сейчас — ощущения, связанные с этим. А его, Щеголева, день рождения стоит минимум на втором плане.
54 
