Особенно,... 
73 
Я пропустила многие неприятные подробности. Я не сказала ей, что именно ее любимые дедушка и Нана отправили Рони в церковный приют. Она была слишком мала, чтобы понять, что и добрые люди могут сгоряча совершать ужасные ошибки.
– Роан уехал, – сказала я ей. – Дедушка говорил тебе, что я никогда не могла забыть его. Ты как-то рассказывала мне о своей маме. Как тебе снится, что она на другой стороне каньона, и ты не можешь перепрыгнуть к ней. Так бывает, когда ты теряешь тех, кого любишь. Внутренний голос шепчет тебе: “Прыгай!” Ты знаешь, что это невозможно, и мучаешься от того, что не веришь этому до конца.
Аманда, открыв рот, не сводила с меня глаз, грустных и влажных.
– О, тетя Клер, – прошептала она. – Роан Салливан сумеет перепрыгнуть через каньон и вернуться к тебе. Я знаю, что сумеет.
Славный удар я получила за свою откровенность. Перед глазами замелькали огненные круги, я глубоко вздохнула и вновь пришла в себя.
– Нет, дорогая, – сказала я спокойно. – Люди вырастают и отдаляются друг от друга на такие расстояния, которые не перепрыгнешь. И дело тут не в размерах. А я вообще не могу прыгать, – закончила я. – Я могу только сидеть.
Ее голубые глаза сверкнули. Она посмотрела на меня так, как посмотрела бы я сама, когда была юной, упрямой и сентиментальной.
– Иногда мне кажется, что ты не очень стараешься, – мягко упрекнула она. – Не старей и не отдаляйся от меня, тетя Клер.
Я не могла больше сказать ни слова.
* * *
Я всю ночь вздрагивала в кровати. Нет, я не плакала, просто била кулаком по одеялу, чувствуя собственное невыносимое бессилие. Я потащилась в ванную и стала рыться в маленькой лакированной деревянной коробочке, которую берегла много лет. Я хранила в ней те вещи, на которые у меня не хватало мужества смотреть, но не было сил выбросить. Я вынула подвеску – старый выцветший листок клевера. Я носила его так долго, что зелень стерлась, позолота облезла, и она стала тусклой, как древняя монета.
Наверное, благополучная Клер Мэлони была все-таки сумасшедшей. Да, я признаюсь, уже вглядывалась в лица разных мужчин – а вдруг Рони. Рылась в праздничных открытках – с теми же чувствами. Кидалась к телефону и дверям, с замиранием сердца ожидая – это Рони.
Жизнь моя была лентой Мебиуса, у которой всегда одна сторона – Рони.
Я не могла спать. Я молча сидела у темного окна спальни. Над горой Даншинног клубящиеся облака то и дело закрывали полную луну, и тогда гора исчезала, растворяясь в чернильной пустоте ночи, как и мои мысли.
Вдруг я увидела свет. Слабенький, еле-еле мерцающий свет на вершине горы. Я моргнула, и он исчез. Но мне не показалось: он появился снова.
Черт возьми, кто-то был там, на моей горе! Пока я разбужу домашних, объясню им, в чем дело, человек может исчезнуть. И снова я буду слышать за спиной встревоженный шепот о моем состоянии.
Я накинула ветровку прямо на ночную рубашку и выбралась из окна спальни. Это было побольней, чем любая процедура. Когда я, наконец, свалилась в кусты камелии, впору было бы плюнуть на эту затею.
Но свет no-прежнему горел. Не отрывая взгляд от Даншинног, я забралась в старый грузовик, который стоял за амбаром, запустила мотор и кое-как поехала, нажимая на педаль левой ногой.
Когда я добралась до загона на вершине Даншинног по старой мощеной дороге, фары моего грузовика выхватили из тьмы незнакомую машину, на которой висел знак “Аренда”. От небольшого костерка, сложенного на камне, летели искры.
Пораженная, затравленно оглядываясь вокруг, я вела машину на этот огонь. Вокруг не было ни души, ни намека, что кто-то осмелился этой ночью заехать на частную территорию. Луна и звезды полностью исчезли за облаками. В воздухе запахло дождем.
– Кто здесь? – закричала я. – Где вы? Это частная собственность! Частная!
Я босиком ступила на цветущую лужайку. Эти цветы мы с дедушкой посадили здесь двадцать лет назад.
Я вдруг подумала о цветах с ненавистью. Потому что они выжили, потому что они не исполнили своего предназначения, потому что позволили незнакомцу топтать себя. Я стала колотить по ним костылем, как взбесившееся животное.
– Кто здесь? Выходите! – кричала я.
Дождь, холодный и частый, перешел в ливень. Костер зашипел и погас, выпустив струю белого дыма. Я поскользнулась и упала.
В следующее мгновение я почувствовала, что меня подхватывают крепкие сильные руки.
Я не знала, кто это или что это. Было темно, потоки воды заливали мне глаза, у меня кружилась голова. Я дрожала, бездумно прижимаясь к неизвестно откуда взявшейся опоре то ли из плоти и крови, то ли из моего пошедшего вразнос подсознания. Это было похоже на ночной кошмар. Я стала вырываться.
73 
