Последние отзывы

  100  

– Да, именно так, – спокойно и твердо ответила Джулиана, – я, однако, не уверена в правильности вашего утверждения о многих влиятельных бизнесменах.

– Может быть, мне следовало высказаться более определенно? Например, сэр Джеффри Ллойд-Аштон, несомненно, самый влиятельный бизнесмен Гонконга, открыто заявляет о своем неприятии политики губернатора.

– Верно. Но есть много других. Например, Джеймс Дрейк и Тайлер Вон однозначно высказываются в поддержку губернатора.

– Разумеется, – согласилась Синтия. – Их еще называют идеалистами.

– Но разве не должны мы стремиться к идеальному будущему для Гонконга?

– То есть вы полагаете, что тех, кто противостоит политике демократизации, не слишком заботит судьба Гонконга?

– Я просто хочу сказать, что они руководствуются собственными интересами, а не любовью к Гонконгу, в частности потому, что это по большей части бывшие эмигранты или не граждане Гонконга; они свободны в передвижениях, всегда могут перевести свои фирмы и семьи в другое место. Кроме того, многие сделали большие инвестиции в Китае и получат колоссальную прибыль от сохранения хороших отношений с КНР. Таким людям демократия и не нужна, мисс Эндрюс. Они прекрасно проживут без нее. Но не Гонконг!

Синтия Эндрюс явно была в восторге от такой прямоты ее скромной на вид гостьи. Стремясь спровоцировать ее на более опасные высказывания, она задала ей следующий вопрос:

– Конституция предусматривает общие выборы в две тысячи седьмом году, главенство закона, а также свободу печати, независимость судей и функционирование страны с двумя политическими системами. Так гласит соглашение, заключенное Великобританией и Китаем. Неужели вы не доверяете этому договору?

– Я хочу сказать, что чем быстрее в Гонконге будет демократическое правление, тем более безопасна станет наша жизнь.

– Я слышала, что вы собираетесь выставить свою кандидатуру на следующих выборах в Законодательное собрание. Это правда?

– У меня есть такие планы.

– Некоторые полагают, что Пекин не позволит гражданам, высказывающимся против сроков, указанных в Конституции, баллотироваться в Законодательное собрание после перехода Гонконга к Китаю после девяносто седьмого года. Некоторые даже считают, что на людей вроде вас будет навешен ярлык контрреволюционера.

– И их бросят в тюрьмы за исповедание свободы слова? Это что-то не походит на уважение к демократии, которое было нам обещано.

Синтии не нужно было отвечать на заданный Джулианой вопрос – время, отведенное на «Интервью с ньюсмейкером», истекло. Повернувшись назад к камере, она сказала:

– Боюсь, наше время истекло. В следующую пятницу я буду беседовать с сэром Джеффри Ллойд-Аштоном, который, как уже было упомянуто, придерживается диаметральной позиции по отношению к мисс Гуань.

Лицо Джулианы пропало с экрана, но осталось перед мысленным взором Мейлин. Она совсем забыла про нежность матери и о ее мужестве. В Джулиане так и продолжала жить девочка, выжившая после тайфуна, и она придерживалась своих взглядов не менее цепко, чем держалась тогда за доску «Жемчужной луны». Мейлин это не удивило – она знала, что мать идеалистка, и любила ее за это. Не зря же та раздула легкую интрижку с матросом в волшебную сагу о вечной любви.

Много лет назад, уязвленная в самое сердце, Мейлин высмеивала этот милый романтизм матери. Теперь же Мейлин, к своему изумлению, обнаружила, что сама изобретает романтический сценарий: перед ее мысленным взором появилась семья борцов за свободу – отец, мать и две дочери. Они стояли рядом, объединенные любовью, и сражались за демократию… за сияющее будущее Гонконга.

«Идиллия!» – пискнул внутренний голос, разбивая этот светлый образ семьи и свободы, оставляя Мейлин осколки настоящего. Она была слишком жестока к матери, и Джулиана, наверное, была рада, когда дочь уехала из Гонконга. Достаточно посмотреть на то, сколько она всего сделала за то время, пока рядом не было ее злобной дочери!

Сердце Мейлин забилось чаще от гордости за храбрую девочку-сироту, которая добилась в жизни столь многого, и тут же сжалось от страха. Высказанная Джулианой приверженность идеалам демократии была замечательной, храброй, но слишком опасной. Ведь сегодня в присутствии миллионов зрителей Джулиана Гуань выразила сомнение в надежности заверений Пекина, того самого Пекина, который через четыре года начнет править Гонконгом и, разумеется, уже сейчас ведет списки потенциально неугодных граждан.

  100