64 
— В смокингах? Завсегдатаи? — Все предыдущие мысли Куинна о завсегдатаях тут же вернулись. — Ты шутишь, да?
Шелби зарделась. Она была так мила с завсегдатаями, а они — так милы с ней. Вряд ли это кто-то из них послал ей анонимное письмо, пытаясь напугать и заставить покинуть Восточный Вапанекен. Но если не они, то кто же? Эта мысль терзала Шелби, поэтому-то она в первую очередь и взялась за подготовку благотворительного ужина, загнав мысль о записке в самый дальний угол памяти.
— Они объяснили мне мою ошибку, — проговорила наконец Шелби, начиная понимать весь юмор ситуации, вспомнив выражение ужаса на их лицах, когда она начала обсуждать свою идею о вечерней одежде. — Они сказали, что им просто не до карману прокат смокинга и покупка билетов на ужин. А так как у Тони нет разрешения на продажу спиртных напитков, но завсегдатаям можно приносить с собой спиртное, по их мнению, было бы лучше вместо смокингов и ужина устроить две вечеринки с пивом. У них, у моих завсегдатаев, такие простые вкусы.
— А право, жаль. — Допив пиво, Куинн поставил стакан на подставку. — Сдается мне, я заплатил бы вдвойне, чтобы увидеть Джорджа в крахмальном воротничке. Ну и когда же торжество?
Она по-прежнему избегала его взгляда, занимаясь складкой на юбке.
— Поскольку мы и так всегда переполнены в пятницу вечером, на этот день мы и запланировали, — сказала Шелби, зная, что этот ужин станет ее последним в Восточном Вапанекене.
Ей придется вернуться домой.
Сомертон повел себя хорошо, не позвонив в Береговую охрану или куда там звонят в таких случаях. Однако возвращается, повидав своего новорожденного внука, Тельма, работы у Шелби не будет, значит, и в самом деле пора отправляться домой. Она запланировала три недели, возможно, четыре, а провела вне дома меньше двух. У нее оставалось всего несколько дней в Восточном Вапанекене, всего несколько дней с Куинном.
Она уезжает домой.
Сразу после того, как нашла способ соединить Бренду и Гарри.
Сразу после вечера по сбору средств, который она затем поддержит анонимным денежным взносом, как только снова получит доступ к своим деньгам.
Сразу после того, как в первый и последний раз займется любовью с Куинном Делейни и скажет ему правду. Потом вернется в Филадельфию, сообщит Паркеру, что никогда не выйдет за него, запрется у себя в комнате и будет целый месяц плакать.
Если только не признается Куинну сейчас, сегодня вечером. Шелби искоса глянула на него, обдумывая эту мысль.
Что же ему сказать? Что она, богатая наследница в бегах, решила лечь с ним в постель, желая достойно завершить свое приключение?
Вряд ли.
Рассказать ли Куинну про записку? Про то, что тревожилась, не завсегдатаи ли ее послали, но вскоре поняла нелепость такого предположения?
Поделиться ли своим ощущением, будто в Восточном Вапанекене есть человек, знающий, кто она такая, и, возможно, за первым письмом последует другое, и от нее потребуют огромную сумму за молчание?
Поведать ли о том, что она, кажется, влюбилась в него, вернее, уже любит его и не может заниматься с ним любовью, пока он не узнает правду?
Есть риск, что он выставит ее и никогда больше не пустит на порог… И тогда Шелби никогда не испытает того, о чем так мечтает.
— Шелли? Земля вызывает Шелли; Шелли, прием.
— А, что? Ой, прости. Я задумалась. Ты что-то сказал?
— Я только спросил, все ли в порядке и не хочешь ли ты мне что-то рассказать?
Куинн полагал, что Шелби как раз сейчас решает, рассказать ему о записке или нет. Но едва произнеся эти слова, он понял, что совершил ошибку, ибо она замерла и стиснула ладони на коленях.
Куинн взял ее руки в свои, поднес их к губам.
— Нам, наверное, не нужно говорить, да? — спросил он, глядя в ее выразительные карие глаза, которые будут преследовать его до могилы. Куинн не хотел, чтобы эти глаза снова стали пустыми к безжизненными.
— Вероятно… вероятно, нет, — тихо отозвалась она, и ее дыхание внезапно стало неровным. Скарлетт О’Хара была права. Она обо всем подумает завтра. Но сегодня… когда Шелби совсем не хотела думать.
Куинн обнял ее, осторожно, чтобы не испугать. Он догадывался, что, возможно, эта женщина уже ложилась с кем-то в постель, но с ней никто еще не занимался любовью так, как она того заслуживает.
— Ты уверена? — прошептал он, когда его губы оказались почти у самых губ Шелби, и она закрыла глаза. Если бы она сказала «нет», ему пришлось бы покончить с собой из-за того, что задал такой опасный вопрос.
64 
