Особенно,... 
39 
Александра разлила остатки вина в бокалы. Солнце светило в окна не так ярко, поскольку день шел к концу, и при бледном освещении она казалась похожей на мраморную статую.
— На мой взгляд, ты само совершенство. У тебя есть стиль и независимость. Я приглашаю тебя оформить мой дом. Ты будешь стоять рядом со мной, когда я дам первый прием. Что ты на это скажешь?
Сабрина смотрела куда-то вдаль. Она слышала все, что говорила Александра, но в то же время была далеко.
Мысленно она уже оформляла этот дом, прикидывая размеры комнат, стиль мебели и ее расположение, работу художников, занавески, ковры. Ей не терпелось начать. Но она хотела быть уверенной в одном.
— Полная свобода действий? — спросила она мягко.
Брови Александры поднялись вверх насмешливо-удивленно.
— Ха, ну а зачем же иначе ты мне нужна? Благодарной, приятной несколько минут назад Сабрины теперь не было. На ее месте была уже другая Сабрина, уверенная в себе, профессионал. Она осмотрела дом и спросила:
— Какую сумму ты бы хотела потратить на это?
— Сколько понадобится. Сабрина кивнула.
— Расскажи мне, какого эффекта ты хочешь добиться, и я все сделаю.
— Слушаюсь, мадам. — Александра улыбнулась восхищенно.
— К вашим услугам, мадам. — Они засмеялись и слегка чокнулись бокалами перед тем, как допить остатки вина.
— Когда начнешь? — спросила Александра. Сабрина надела пальто.
— Я уже начала.
Они встречались за ленчем и обедами и проводили так много часов вместе, что, в конце концов, Александра перебралась из своего номера в «Коннот-отеле» в одну из гостевых комнат дома Сабрины. Они говорили об Александре, а Сабрина тем временем набрасывала чертежи и эскизы интерьеров. Она наняла того же подрядчика, который переделывал «Амбассадор», чтобы он наблюдал за работой электриков, водопроводчиков и штукатуров. Специалисты выложили сложный паркет, который она задумала. Через несколько недель прибыла мебель: настолько оригинальное, нетрадиционное сочетание, какого Александра даже представить себе не могла.
Там были элементы стиля неорококо из 1850-х годов в плавных изгибах и завитках с перламутром. Этот стиль как бы означал стройную, гибкую, фривольную Александру и ее приемы. Сабрина противопоставила этому мебель Георга Джека 1890-х годов: обманчиво простую, украшенную сикомором и другими сортами дерева, вписывающимися одно в другое. Это была Александра, которая мечтательно говорила об «одном прекрасном дне», когда она сделает что-нибудь такое, что потрясет всех. И, наконец, Сабрина добавила несколько потрясающе современных «карет» Сорианы и оттоманок Скарпы: низких, почти у самого пола, сделанных из мягкой кожи с хромированной сталью. Это — Александра, мягкая и твердая одновременно. Расчетливая и любящая, земная, сексуальная, сдержанная, но такая удобная, когда она отдыхает с тобой.
Александра ходила по комнатам, залам, вверх и вниз по ступеням, трогая все руками, присаживаясь и вскакивая, чтобы бегать снова.
— Мне нравится это, мне нравится то. Я хочу, чтобы все это работало на меня. Я хочу устроить прием. Можем ли мы начать этим заниматься?
Церемонно Сабрина подала ей ключ, которым пользовалась четыре месяца, и список гостей, которых следовало бы пригласить. Она составила его предыдущим вечером. На следующий день они стали планировать взлет Александры.
Это был первомайский бал, начавшийся в десять вечера и окончившийся завтраком утром следующего дня. Он стал триумфом сезона 1976 года, единственным событием общественной жизни, одинаково освещенным как в отделах светской хроники, так и на страницах, посвященных архитектуре, мебели и домашнему уюту, как британских газет, так и международных журналов.
«Опытный глаз нашел бы обстановку в доме Мартовой возмутительной и хаотичной, — писал известнейший в Европе критик по дизайну и интерьеру. — Но только по — началу. Вскоре этот глаз обнаружил бы, что оформление освежает, поет и отражает сильную индивидуальность оформительницы, знающей себя и своего клиента».
«Что же касается самого бала, — писал репортер светской хроники, чей отчет был иллюстрирован фотографиями наиболее выдающихся из двухсот гостей, — то оркестр был приятнейший, так же как и любовные песни, исполнявшиеся одетыми в соответствующие костюмы певцами и танцорами в салоне. Наряды дам, были произведением величайших мастеров мира, а столы никогда не пустовали, заполняясь экзотической пищей. Княгиня Александра казалась статуей богини в белом платье с ожерельем из изумрудов. Звездой вечера была леди Сабрина Лонгворт в платье цвета золота, фаворитка лондонского светского общества с того времени, как она вступила в брак со своим бывшим мужем, лордом Дентоном Лонгвортом, виконтом Тревестоном (который не присутствовал на этом балу). Прекрасный дизайн дома княгини Александры в Белгрейве — дело рук леди Лонгворт. Среди гостей были Питер и Роза Рэддисон (компания „Автомобили рэддисон“), леди Оливия Шассон и Габриэль де Мартель, дочь министра финансов Франции, которая сказала, что будет подыскивать себе собственную квартирку в Лондоне».
39 
