97 
После приземления Эван, как обычно, задержался. Во всех аэропортах происходило одно и то же. Фоторепортеры, толпы поклонников, улыбающиеся служащие. Эван это ненавидел.
Он как раз собирался спрятаться, когда к нему обратилась толстая девушка:
– Привет, – сказала она, близко склоняясь к его лицу. – Что, если мы поедем вместе в город? – она не просила, а приказывала.
– Не думаю… – начал он.
– У тебя ведь есть машина? Мы с Глори не займем много места. У нас нет денег. Даже на автобус.
– Да, – тупо согласилась Глори, подтягивая красный носок.
– Хорошо, – пробормотал Эван. Он знал, кто они. Девушки везде ездили за Элом.
Он сел в последний черный «Кадиллак» из присланных за Элом и его сопровождением. Девчонки последовали за ним. В машине уже сидели двое музыкантов.
– Тебе повезло, Эван! – рассмеялся один из них, толкая в бок приятеля.
– А вы постарайтесь не замечать нас, – отрезала Плам. – Если узнают, что мы с вами ехали, вас выгонят с гастролей. Так что не говорите, что подвозили нас.
– Я бы с удовольствием проехался на тебе, но нужно сначала застраховать жизнь! – рассмеялся музыкант.
– Не получится, – сплюнула Плам, – От тебя воняет, – она повернулась к Эвану. – Проклятые животные. Они ничего не ценят.
– Ничего, – в унисон повторила Глори, почесывая грязные курчавые волосы.
Машина подъехала к отелю, и девушки последовали за Эваном в холл, а потом дождались, когда он возьмет ключ. Он притворился, что не видит их, и направился к лифту. Но малолетки пошли следом и встали с двух сторон.
– Ты не против, если мы на несколько минут воспользуемся твоим номером? – заявила Плам. – Нам нужно помыться. Ты такой хороший. Знаешь это?
Нет. Он этого не знал. Но слышать подобное всегда приятно. Прежде никто не говорил ему такого. Отношение Эвана к высокой толстой девушке потеплело.
Они зашли в его номер.
– Как кушать хочется! – воскликнула Плам. – Может, можно заказать что-то в номер? Хотя бы пару бутылок кока-колы и гамбургер.
А почему бы и нет? Ему платить не придется.
– Заказывайте, что хотите, – царственно произнес он. Ведь они считают его хорошим, так что не стоит портить впечатление.
Просмотрев меню, девушки заказали гигантский завтрак и исчезли в ванной. Они оставались там, пока в дверь не постучали. Потом появились, одетые по-другому. Эван страшно удивился, потому что с собой у них была только маленькая сумка.
Настроение Глори сильно поднялось.
– Красивый номер! – воскликнула она, словно увидев его впервые. – Огромный! Слишком большой для одного парня. А жрачка! Ты просто потрясающий! И умница, – она подмигнула Эвану. Жаль, что нет выпивки. У тебя есть что-нибудь?
Эван отрицательно покачал головой.
– Выпивка помогает мне делать такие грязные вещи, – добавила Глори, закатив глаза. – А тебе?
– Я не пью, – пробормотал Эван.
– Никогда?
– Только шампанское.
Смеющаяся Глори повалилась на постель.
– Черт подери! Шампанское. Извини, что оказалась с тобой в одной комнате!
– Оставь его в покое, – быстро прервала ее Плам.
– Я же не пристаю. Честное слово. Он – настоящий мужчина. Посмотри на эту еду. У меня слюнки текут, – Глори взяла свежую булочку и затолкала в рот. – Ой как вкусно, – сузившимися глазками она посмотрела на Эвана. – Почему ты не ешь?
– Мне придется позднее поесть с, отцом.
– Ой, с отцом! – Глори скопировала его акцент, а Плам приказала ей заткнуться. – Булочки плохо действуют на прыщики, – зевнула Глори.
Эван покраснел.
– Не переживай из-за прыщей. У меня они тоже есть. Но на попке. Хочешь посмотреть? – она принялась расстегивать джинсы.
– Не сейчас, – запротестовала Плам. – Я ем.
– Знаешь что, рассмеялась Глори, – ты можешь выдавить мои прыщики, если разрешишь мне подавить свои, – она протянула худую ладошку с обглоданными ногтями. Эван взял ее. И они торжественно пожали друг другу руки. – Ты очень хороший, – улыбнулась Глори. – Я уверена, мы здорово поладим.
– Как вам нравится наш город? – спрашивала журналистка.
– Он самый лучший, – твердо ответил Эл. Он знал все вопросы заранее и всегда отвечал одинаково. – В детстве я видел прекрасный спектакль – «Оклахома». В нем пел Хоуард Кил.
– Хоуард Кил? – переспросила она, улыбаясь.
– Да, Хоуард Кил, помните?.. – продолжил он. Но откуда ей помнить? Журналистке было около двадцати. Молоденькая, но ушлая. Они всегда отправляют к нему выпускниц колледжа. Почему не старушек? Те бы знали, о ком он говорит.
97 
