88 
Баба Глаша отвела глаза в сторону. Погладила гостью по русым волосам, тронутым серебром. Кажется, недавно бегала сероглазая девчушка, Дарьина радость. Потом выросла в красавицу. Ее роман с приезжим городским студентом до сих пор помнила. Как же забыть? Столько пересудов выслушала, горемычная. Валюшку выносила. Что ни говори, а ясно, что сказалась ее истлевшая в груди любовь на здоровье. Недавно бабе Глаше рассказали о причине исчезновения того молодого агронома. Вот судьба, не приведи господи. — Увижу хоть внука? Дочка на сносях.
— Не буду ничего обещать, все в руках Господних. Сгорела ты вся внутри, истлела, одни угольки остались.
— Скоро и они погаснут, чувствую. Давно знаю, где могила Сереженьки, а поехать туда не могу собраться. Чувствую, что скоро предстану не перед оградкой и холодным надгробием, а лицом к лицу. — Степанида поправила платок на голове, завязала потуже. — Пойду я, спасибо. Извини, что прошу…
— Понимаю, о чем ты хочешь попросить. Никому не скажу, не переживай. Вот возьми сбор. Заваривай, пей утром и вечером до еды.
— Какая уж тут еда, — усмехнулась Степанида, но знахарка вложила ей в руки полотняный мешочек с травами. — Дай Бог тебе здоровья. Пойду я.
Степанида тяжелой походкой медленно вышла из дома бабы Глаши. Та долго смотрела ей вслед из окна. Вздохнула, перекрестилась и снова занялась своими делами до прихода очередного посетителя.
Прошло больше месяца после посещения знахарки, но ее целебный сбор ничего не давал, хотя Степанида прилежно заваривала его каждый день. Она чувствовала, как с каждым днем ее покидают силы. Стеша была не настолько наивна, чтобы не распознать свою болезнь. К врачам ехать категорически не хотела. Что толку-то? Начнут свои терапии, а исход один. Не всесильны люди в белых халатах. Зачем продлевать мучение себе и прибавлять бесполезных забот детям? Она проживет столько, сколько отведено.
Кажется, Вадим заподозрил неладное, но расспрашивать не стал. Молчит, присматривается. Он понимает ее, несмотря на то, что виделись они всего несколько раз. Хватило, чтобы проникнуться симпатией друг к другу. Степанида была спокойна за Валю. Хорошего мужа выбрала. То, что был женат, — не добавляло очков, но и клеймом позорным не было. Просто так сложилось. Кому-то с первого раза удается отыскать свою половинку, а другому и жизни не хватит. Так и проскачет от постели к постели. Степанида любила рассматривать свадебные фотографии дочери. Красивая пара, они удивительно подходят друг другу даже внешне. Вадим с его небесно-голубыми глазами и отточенными чертами лица выглядит, как само совершенство. Черные густые волосы блестят. А строгий темно-серый костюм, белая рубашка с бабочкой делают его похожим на нереального, сошедшего с обложки иностранного журнала красавца. Валя смотрит на него с благоговением. Она влюблена от макушки до пяток. Так она однажды сказала, и Степаниде эта фраза запала в душу. Может потому, что она могла примерить ее и к себе, своему отношению к Валиному отцу. Надо же было им встретиться, чтобы навсегда разлучиться. Несправедливо это. Женщина нахмурила брови. За какие грехи она платит? Скоро она ответит за все и, вероятно, сможет получить ответы на свои вопросы. Заслужила ведь она несколько минут внимания за свою недолгую, многострадальную жизнь.
Степанида никогда не чувствовала себя одинокой. Она была загружена работой от зари до позднего вечера. Обязательно находила, чем себя занять. Это помогало освободиться от ненужных, обременительных мыслей. Теперь, когда сил едва хватало отработать смену на ферме и доплестись домой, она все чаще садилась у окна и наблюдала за происходящим на улице. Знакомые шли, не чувствуя, что за ними внимательно следит пара глаз. Она проводила за этим занятием вечера. Последнее время могла просидеть до темноты. Потом, не включая свет, переодевалась и ложилась в постель. Сон долго не приходил. Когда веки, наконец, смыкались, картина увиденного из окна становилась легким, бесконечным сновидением.
Степанида ворочалась, отгоняя от себя надоевшее мелькание односельчан. Ей хотелось снова увидеться с Сережей. Но как странно — после знакомства с Вероникой Сергеевной он перестал являться ей в снах. Это казалось несправедливым, жестоким. Степанида настраивалась на долгожданную встречу в стране грез и каждое утро разочарованно открывала глаза. Она чувствовала себя виноватой, что не до такой степени мечтала о встрече с дочкой, о том, чтобы услышать ее голос по телефону. Даже скорое появление внука не вызывало в ней должных эмоций. Она делала вид, что ее это волнует, и молилась о прощении грехов. Просила вернуть ей хоть ненадолго былую увлеченность жизнью, происходящим у детей. Степанида настолько плохо себя чувствовала, что с каждым приездом дочери ей было все тяжелее разыгрывать благополучие. Она облегченно вздохнула, когда в последнюю встречу с Вадимом тот сказал, что Вале слишком рискованно трястись в машине. Это означало, что в ближайший месяц-два ей нечего бояться проникновенных взглядов дочки. Мысленно она всегда была рядом, это не тяготило. Только бы не пришлось снова наигранно улыбаться и спрашивать заученно о здоровье. Степанида не узнавала себя. Будто в ее теле поселилась совсем другая женщина.
88 
