125 
— Расслабься, — велел он.
— Не могу. Я никогда раньше не была бабушкой. Сколько это еще продлится? Мне казалось, я родила Дэвиса за пять секунд. Или за пять дней?.. Я помню только, что шел страшный дождь, мне было больно и невероятно радостно.
— Я был с Эдвиной, когда родилась Эдди. Мне бы хотелось быть с тобой, когда на свет появился Дэвис, — тихо сказал он.
— И как бы я объяснила это его отцу?
Плоская шутка, но мы оба неожиданно успокоились. Взявшись за руки, мы подошли к окну, выходящему в засыпанный снегом сад, и долго смотрели, как снежинки летят в свете фонарей и ложатся на живую изгородь.
— Я бы тоже хотела, чтобы ты был со мной и Дэвисом, — призналась я.
— Ты говорила, что всегда хотела еще одного ребенка…
Я сжала его пальцы.
— Мне еще придется помогать растить Бэби. И с минуты на минуту у меня появится внук. — Я помолчала. — Но я действительно всегда хотела еще одного ребенка.
— В этом году тебе будет сорок один, а мне сорок четыре. Мы были бы сумасшедшими, если бы только подумали о…
— Тогда давай будем немного сумасшедшими! — Мое сердце забилось быстрее. Мы посмотрели друг на друга очень серьезно. — Ты хотел бы стать отцом, если у нас все получится? — прошептала я.
Якобек кивнул, не отводя глаз.
— А ты? Хочешь снова стать матерью?
— Да.
— Хорошо.
Мы оба с облегчением выдохнули и прислонились друг к другу.
— У нас может ничего не получиться, — пробормотала я, и на глаза мои навернулись слезы. — Но давай хотя бы попробуем провести борозду и посадить семена.
Он рассмеялся.
— Теперь я не знаю, покупать ли мне новую сельхозтехнику или выбрасывать презервативы.
Мы обнялись и стояли, чуть покачиваясь, — улыбающиеся, возбужденные, напуганные. Будет ребенок или нет, но как приятно снова почувствовать себя плодородной!
— Где все? — раздался голос Дэвиса. — Мать! Ты где?
Мы с Якобеком бросились обратно в комнату ожидания. Там стоял вспотевший, улыбающийся, побледневший Дэвис. Ал, Эдвина, Логан, Люсиль и мы с Якобеком окружили его.
— Эдди в полном порядке, — объявил Дэвис. — У нас родилась дочка!
Аплодисменты. Объятия. Слезы. Рукопожатия.
— Наша внучка, — сказала Эдвина Алу и поцеловала его.
— Моя внучка, — сказала я Якобеку и поцеловала его.
— Моя крестница, — сказал он всем и поцеловал меня.
Через несколько минут сестра впустила нас в палату, где Эдди держала на руках хорошенькую девочку, завернутую в розовое одеяльце. Забыв о достоинстве, мы все толкались около кровати, охали, ахали, прижимали руку к груди. Дэвис сидел на кровати рядом с женой.
— Хочешь сказать им сейчас? — спросил он. Измученная, но счастливая Эдди кивнула,
— Мы с Дэвисом решили, что нашей дочери необходимо несколько имен, чтобы она помнила о своих корнях.
— Только ничего связанного с яблоками! — простонала Эдвина.
— Нет, мама. Эти имена должны символизировать силу, любовь и замечательное, жизнерадостное упрямство ее семейного дерева.
— Все, что относится к деревьям, меня устраивает, — вставила я.
— Мать, тс-с! — остановил меня Дэвис.
Эдди улыбнулась. Она с нежностью посмотрела на Дэвиса, потом на их дочь и прошептала:
— Ее зовут Эдвина Хаш Тэкери.
Эдвина Хаш. Это было неуклюже, совсем не музыкально, но мне понравилось.
— Хаш Эдвина, — негромко сказала я. — Замечательно.
— Эдвина Хаш, — поправила меня Эдвина. — Замечательно.
Ал засмеялся. Я посмотрела на Якобека и увидела, что он едва сдерживает улыбку.
— Что такое? — требовательно поинтересовалась я. Ал покачал головой.
— Я надеюсь, что кто-нибудь придумает девочке прозвище, иначе нам придется обращаться в Верховный суд для улаживания конфликта.
Да, Эдвине Хаш потребуется прозвище. Пока Дэвис и Эдди называют ее Малышка Эдди. Подозреваю, что так оно и останется. Я не возражала — просто придумала собственную версию. Малышка Эдди Хаш. Я все время повторяла это Якобеку и улыбалась.
— Малышка Эдди Хаш. Это не такое уж длинное имя. А когда она будет приезжать в Долину, я буду называть ее просто Эдди Хаш. Это очень поюжному.
Якобек изогнул одну бровь.
— Такое имя больше подходит жокею или профессиональному игроку.
Мы оба расхохотались.
* * *
Мы приехали в Вашингтон после полуночи. Секретную службу предупредили, и они впустили нас на территорию Белого дома. Мы с Якобеком прошли по дорожке, освещенной фонарями, к тому месту, которое одобрила администрация, ведавшая этим большим старинным особняком и его садами. И мы с Якобеком посадили семечко яблони там, где оно будет получать достаточно влаги и света.
Темноте не удастся победить яблони!
«Это приятно — быть знаменитой, — прошептала мне Большая Леди. — Иногда стоит позволить нашим легендам поработать на нас, а мы посмотрим, устоят ли они в самую страшную бурю».
«Да, — ответила я. — Они устояли, выжили и расцвели».
Якобек сжал мою испачканную землей руку.
— О чем ты думаешь, когда на твоем лице появляется такое выражение? Что бы это ни было, мне нравится.
— Я думаю о тебе. О тебе, о нашей семье, об этой удивительной ночи и нашей яблоне. А еще я думаю о пчелах, которые прилетят в Долину весной, и мы с тобой сумеем их приручить. Только представь, Джейкоб! Ты и я — два укротителя пчел — работаем в одном саду, вместе. У нас будет полно яблок, полно меда, наступят хорошие времена…
Якобек улыбнулся.
— Они уже наступили, — сказал он.
125 
