Последние отзывы

  51  

— Расскажи мне о том, чего я не знаю. Умоляю тебя! Надеюсь, ты не собираешься...

— Нет, я не собираюсь ничего предпринимать. Но, Вилли, это мой и только мой ребенок. Я знаю твою позицию в отношении появления еще одного ребенка и обещаю, что мы никогда не встанем на твоем жизненном пути!

— Женщина, если ты думаешь, что я позволю тебе исчезнуть из моей жизни, прихватив моего ребенка, то ты сильно заблуждаешься!.. — Он замолчал, наткнувшись на ее жесткий взгляд.

— Ты хочешь убедить меня, что готов принять участие в моем положении? Не надо, не трудись.

— Хочу — не то слово, которым можно определить мое отношение к сложившейся ситуации. Есть еще такое понятие — ответственность. Однажды — об этом я тебе рассказывал — я проявил слабость и чуть не отдал Петера в семью брата. До сих пор не могу простить себе той слабости, если не сказать трусости перед жизненными трудностями. Подобную ошибку я не повторю. Должен признаться, тогда я с горя запил.

— Запил? И что, в пьяном виде истязал Петера? Пропивал последнее, и малыш голодал? Перестань терзать себя. Ты идеально относишься к сыну и тебе не в чем себя упрекнуть! А горе, которое ты пережил, могло любого толкнуть на край пропасти.

— Ты... оправдываешь меня, мое поведение? — Вилли был искренне поражен и растроган ее словами. Он ожидал чего угодно, только не прощения.

А Гизела подумала про себя: как же, черт возьми, приятно знать, что у этого супермена бывают минуты слабости и раскаяния. И как же мне приятно... оправдывать его! И опять он словно прочитал ее мысли:

— Не пытайся меня оправдывать. Я виноват во многом и готов за это расплатиться. Но так, чтобы это не коснулось ни Петера, ни тебя, ни нашей дочери.

— Почему дочери? — растерянно спросила Гизела.

Он с притворно мрачным видом пояснил:

— Есть такая народная примета: если женщина ведет себя в любви более активно, чем мужчина, то ребенок будет женского пола.

— Ты в чем это меня обвиняешь? — Гизела, не удержавшись, рассмеялась. — Значит, это я, развратная девица, затащила тебя, скромного и невинного, сначала в стог сена, а потом в свою постель? Значит, это я принудила тебя к сожительству?.. — В голосе девушки послышались истерические ноты, и Вилли поспешил прервать ее тираду:

— Гизела, пожалуйста, усвой на всю оставшуюся жизнь одно. Все грехи, в которых ты имеешь право меня обвинить, были совершены до того, как я полюбил тебя.

— Если ты действительно меня любишь, Вилли, оставь нас в покое. Я хочу этого ребенка, ты не хочешь. Пожалуйста, не мешай нам жить.

Тень, пробежавшая по его лицу при этих словах, была лишь слабым отражением его внутреннего состояния.

— Неужели ты действительно думаешь, что я могу отказаться от тебя и нашего ребенка? — При этом он так на нее посмотрел, что Гизела утратила чувство реальности.

— Я знаю, что ты его не хочешь, — жалобно пропищала она.

— Я хочу тебя. Пожалуйста, Гизела, выходи за меня замуж, — твердо сказал Вилли.

Глава девятая

Гизела, услышав это, вздрогнула.

— Очень тебя прошу, не бросайся словами. Ты можешь хоть иногда быть серьезным?

— Никогда за всю мою жизнь я не был так серьезен, как сейчас, — парировал Вилли.

Усилием воли Гизела оторвала свой взгляд от его лица и медленно покачала головой.

— Ты не сошел с ума? — хрипло произнесла она.

— Нет, рассудок — при мне. Но если ты мне откажешь, то я не берусь предсказать последствия. Пожалуйста, не вздумай сделать что-нибудь, о чем придется потом жалеть и тебе, и мне. Пойми, в прежней моей жизни я всегда знал, что должно произойти. А теперь не могу предвидеть событий. Это не так просто перенести, поверь. Я не умею быть таким праведным, как Бруно. Мы схожи только внешне. Может быть, я и хотел бы быть таким же ровным и предсказуемым, как он, но мне это не дано.

— И слава Богу, что не дано. Тогда ты был бы не ты...

— Дорогая, ты хочешь сказать, что я тебе нужен таким, каким я единственно могу быть?

— Надо сформулировать точнее. Ты не можешь быть другим, и я должна решить, подходишь ли ты мне в таком виде.

— Не стану развивать этот тезис дальше. Допускаю, что ты меня все же любишь.

Его утверждение повергло Гизелу в легкую панику, а потом смятение стало разрастаться.

— Я тебя люблю? — По интонации было непонятно, одобряет ли она такой вывод.

Вилли заходил по комнате, как тигр по клетке зоопарка. Зло и грациозно. Внезапно он остановился.

  51