Последние отзывы

  86  

На следующий день вечером Георгий сообщил Светлане, что нашел чудесный выход из положения. То, о чем он говорил, для нее уже не было новостью. Она приняла предложение о приходящей домработнице, делая вид, что сомневается в правильности выбора.

– Может, надо было найти кого-нибудь постарше?

– Только не вздумай ревновать, Светик, – засмеялся Мартов.

Светлана удивленно подняла брови. Она боялась, что молодость означает недостаточный опыт, а муж провел чисто мужскую линию. «Нет, дорогой, пока ты не стал звездой, я не переживаю, что ты променяешь меня на другую. Потом время покажет, но до пьедестала еще не один год пути».

Четвертого марта в их доме появилась Елена Стеблова. Женщины сразу понравились друг другу. Особенно воспряла духом Светлана, когда увидела, что у Елены все получается замечательно, даже еще лучше и быстрее, чем у бабушки. Она убирала, стирала, гладила, ходила по магазинам. Иногда она даже умудрялась почитать Ванечке, поиграть с обоими детьми, пока Светлана не спеша, со смаком принимала ванну или ходила в косметический кабинет. Постепенно, по мере роста их благосостояния, заботы Светланы о себе занимали все больше времени. Мартов пропадал на работе, Стеблова как подружка выслушивала стенания хозяйки по этому поводу. Табель о рангах не позволял ей высказывать свое мнение. А она спрашивала себя, как этот мужчина терпит рядом с собой такую супругу? С годами она во всем самостоятельно разобралась. Даже догадки о корыстных чувствах Мартова не могли заставить ее относиться к хозяину плохо. Он был настолько красив, обворожителен, что, казалось, ради счастья называться его женой многое можно стерпеть, на многое закрыть глаза. Именно это делала Светлана, и трудно осуждать ее, ведь, со своей стороны, она любила мужа, боготворила детей.

Стеблова тряхнула головой, возвращаясь из страны воспоминаний. Кто-то безнадежно долго звонил в дверь. Посмотрев на часы, Елена опомнилась и побежала открывать. На ходу поправила волосы, мельком увидела в зеркале отекшее от слез лицо. Две молоденькие девушки, улыбаясь, с ходу принялись за работу.

– Музыку бы для поднятия настроения, – прощебетала одна из них.

– Сейчас обеспечу вас какой-нибудь радиоволной, – Стеблова поспешно вытащила кассету с записью Светланы, положила ее в карман куртки и включила приемник. Танцевальная музыка пришлась девушкам по душе, а Стебловой казалось, что она вот-вот прервется и опять зазвучит голос Светланы. Надо же было именно ей включить кассету. Что ей теперь с нею делать?

Выполняя указания Стебловой, девушки постепенно придавали квартире жилой вид. Одна из работниц увидела семейную фотографию на столе в кабинете Мартова.

– Какой красивый этот седой мужчина, – искренно восхитилась она. – Рядом, должно быть, его жена. Какая счастливая женщина, такой красавец. И явно не бедный. Хоть бы недельку пожить с таким идеалом. Гир в «Красотке» рядом не стоял с этим сногсшибательным мужчиной!

Стеблова, услышав ее пожелание, грустно сказала:

– Это похоже на красивую, броскую обертку невкусной конфеты, – и увидев, что девушка в недоумении, махнула рукой. – Не обращайте на меня внимания. Мысли вслух и только.

По радио передавали последние новости. Тринадцатое октября, несмотря на несчастливое число, не принесло ничего катастрофического, отрицательного. Вообще Елена не была суеверной. В любое время может произойти и хорошее, и плохое. Люди рождаются, умирают, и это настолько неразделимые процессы, что остается удивляться, в каком противоречивом мире мы живем. Насколько все относительно. Все наши радости и печали проходят на фоне потерь и обретений других. Вот и сейчас Стеблова все еще находилась под впечатлением услышанной записи. «Он каждый день убивал меня своим подчеркнутым вниманием…». А Мартов, наверное, купается в сиянии голубых глаз своей молодой жены, открывая для нее и себя новый мир наслаждений. «…если меня не станет, он позволит себе любить по-настоящему». Как же она страдала, продолжая любить мужчину и предоставляя ему шанс начать новую жизнь ценою ее собственной. Страшно, внутри все обрывается. Эта девочка, попавшая в сети его обаяния, даже не догадывается, какие скелеты в шкафу припрятал от нее муж.

Елена Васильевна поняла, что у нее в руках то, что может разрушить романтический образ Мартова в глазах Литы. О сильной привязанности со стороны молодой женщины говорить было рано, так что можно действовать наверняка. Стеблова спрашивала себя, хочет ли она этого теперь? В глубине души у нее появился страх перед своим хозяином, она пропустила через себя боль Светланы и попробовала войти в положение матери Георгия. Об этой истории когда-то кратко рассказала ей хозяйка, кажется, потом пожалев об этом. Однако сказанного не воротишь, и Елена впервые за долгие годы освободилась от обаяния Мартова. Со временем первое, невероятно гнетущее впечатление ушло. Особенно трудно было поверить в услышанное, когда она вспоминала обаятельную улыбку, расцветавшую на лице хозяина каждый день при встрече с нею. Она с ужасом вздрогнула, представив себе, что могла однажды стать близка ему, конечно, если бы он решил, что ему это нужно. Светлана была права, когда говорила, что к женщинам он относится пренебрежительно. Он не человек, у него внутри железный скелет и мигающий сотнями лампочек механизм, предполагающий отсутствие сердца. Двух близких ему женщин он уже убил своим равнодушием. Рядом с ним была теперь беззащитная Лита. Трудно поверить, что он настолько изменился, очеловечился. Жалко девочку. Когда эйфория пройдет, он поступит с ней, как со старой половой тряпкой: в последний раз вытрет об нее ноги и выбросит. Стеблова проверяла работу девушек, мысленно находясь под впечатлением собственных открытий. Ее не покидало неприятное чувство, что она подслушала разговор, подглядела запретное в замочную скважину. Нужно углубиться в работу, тогда гнетущие мысли отступят хоть на время. Елена Васильевна стала ходить из комнаты в комнату. Машинально подмечая, как преобразилась квартира после появления в ней какой-то жизни, движения, Елена прикидывала в уме, что еще нужно сделать. Остались мелочи, с которыми она справится сама, чтобы занять последние два дня пребывания на этой работе. Стеблова твердо решила, что пятнадцатого октября она попросит расчет. Еще три дня назад такая мысль показалась бы ей бредовой. Эта семья заменяла ей собственную, и все происходящее в ней как бы касалось и ее. Она не могла до конца объяснить себе, почему собралась сделать этот шаг. Ничего нового она не узнала. Она видела, что отчуждение в семье Мартовых – норма жизни. Тогда она не позволяла себе давать всему собственную оценку. Но она стала старше почти на четверть века с того памятного дня, когда переступила порог их квартиры.

  86