Особенно,... 
133 
– Я разведу самый большой костер на десять округов, – пообещала я. – Он согреет тебя и послужит сигналом тем, кто будет нас искать. Лесничие скоро заметят его. А ты отдыхай.
Квентин закрыл глаза. Я долго смотрела на него, а потом подняла глаза к высокому синему небу. Я рассчитала, что Артуру и Эсме потребуется не меньше двух часов, чтобы выйти обратно на дорогу к магазину.
Потом им придется объяснить любителю компьютерных игр, что случилось. Затем тот примется звонить, чтобы вызвать помощь. Тем, кто должен помочь нам, тоже необходимо время на сборы. Плюс еще два часа, чтобы спасатели пешком добрались до нас. На все не меньше пяти часов. К тому времени уже стемнеет. Пять часов Квентин будет истекать кровью на холоде. И, возможно, умрет от потери крови.
И Квентин знает об этом.
“Memento mori. – Помни о смерти”.
– Я должен кое-что сказать тебе, – прошептал Квентин.
Я лежала рядом с ним, обнимая его одной рукой, чтобы согреться самой и согреть его. Внутренний голос подсказывал мне попросить его замолчать, не искушать судьбу тем, что он знает о возможной смерти. Он повернул ко мне голову. Его губы задвигались у моего лица.
– Я люблю тебя, – услышала я.
Мне показалось, что холодное предзакатное солнце одарило меня теплом. Квентин произнес эти слова, в них было обещание, и от этого мне стало радостно и больно. Как несправедливо устроен мир, если мы подошли к этому признанию только в самом конце. Я крепче обняла его и прижалась лицом к его щеке.
– И я люблю тебя. Я полюбила тебя с той самой минуты, когда ты вынес меня из амбара.
– Если бы у нас было побольше времени…
Я подняла голову и посмотрела на него.
– Не смей так говорить. Ты выживешь. Есть вещи, которых я не хочу слышать от тебя.
– Я смотрю вперед и вижу тебя. Я оглядываюсь и снова вижу тебя. Ты во мне и вокруг меня. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного, ни с кем такого не испытывал. – Он помолчал, пытаясь встретиться со мной взглядом. – Ты бы вышла за меня замуж?
– Да. – Не скрывая слез, я поцеловала его. – И я выйду за тебя замуж, обязательно выйду.
– Скажи моей матери, что я любил ее. Она основа основ. Я никогда не мог уйти так далеко, чтобы она не смогла вернуть меня обратно. Я не хочу, чтобы мама умирала из-за меня. Скажи ей, она должна жить. Пусть выходит замуж за Альфонсо. Да. Мама должна стать его женой. Это мое предсмертное желание. Он позаботится о ней.
– Ты сам скажешь ей об этом.
– Скажи всем остальным, что я любил их. Тот сержант, о котором я тебе рассказывал, помнишь? Джонсон. Скажи ему. Скажи всем, кому сочтешь нужным. Даже если не уверена, что я сам сказал бы им об этом. Позаботься о Хаммере. Я хочу, чтобы он остался с тобой. И обращайся с Артуром как с мужчиной. Не забудь.
– Я не в силах больше это слушать, – взмолилась я, теснее прижимаясь к нему.
– Скажи им, – настаивал на своем Квентин, целуя мои глаза, нос, губы, а я подставляла лицо его ласкам. – Теперь я знаю, что такое любовь.
Спустя несколько часов Квентин уже почти не разговаривал. Он открывал глаза только тогда, когда я настойчиво просила его об этом. Он становился все бледнее, кожа стала совсем холодной, хотя я все время поддерживала огонь. Сначала я замерзла, потом меня прошиб пот – от отчаяния, от страха, – моя одежда была в крови Квентина, кожа на руках содрана, щеки ныли от непрестанных усилий раздуть огонь.
Сгущались сумерки, я обошла уже всю поляну в поисках топлива для костра. Когда совсем стемнеет, огонь погаснет. Если до той поры никто не придет нам на помощь, Квентин замерзнет. Я снова легла рядом с ним, обняла его, прижалась к нему.
– Урсула, – голос Квентина звучал совсем слабо, и я едва расслышала его.
Я встревоженно нагнулась к его лицу.
– Я здесь, – сказала я, – с тобой.
Квентин открыл глаза. Казалось, он видит что-то очень далекое, и это испугало меня. Но потом его взгляд, пусть и с видимым усилием, встретился с моим. На его лице появилось умиротворенное выражение.
– Я понял, почему он сделал это.
Слезы потекли по моим щекам. Он слышал голос отца, нашептывающий ему что-то в подступающем мраке. Я не хотела слушать его, не хотела, чтобы он следовал за этим голосом.
– Прошу тебя, Квентин, держись. Не сдавайся, пожалуйста. Он просит тебя не прекращать борьбу, он не желает, чтобы ты умирал. Твой отец хочет, чтобы ты продолжал жить.
– Папа думал, что… освободит нас с мамой. Мы не будем больше любить его и прекратим страдать.
133 
