Последние отзывы

  36  

Они вышли из лифта на 14-м этаже и оказались в узком коридоре, по обеим сторонам которого тянулись десятки дверей.

– Я не помню номер комнаты, – жалобно произнесла Бренда.

Еще раз ехать на лифте, вниз, – нет, это невыносимо.

– Четырнадцать-двенадцать, – подсказал ей Дуарто.

Коридор был извилистый, в нескольких местах разветвлялся, и немногие двери; только самые старые, металлические, выкрашенные коричневой краской, имели таблички с номерами. Воздух был спертый, пахло пылью. На дверях выбоины, словно по ним стучали увесистым молотком. Бренда чувствовала себя все хуже и хуже. Она вспомнила единственный мудрый совет своей матери-еврейки: «Выбирай только самое лучшее. Иначе потом пожалеешь». «Плохо только, что она никогда не учила меня, где найти это «самое лучшее» или хотя бы как его узнать», – подумала Бренда и захлопнула сумочку. Она знала точно: в этом месте «самого лучшего» не найти.

– Здесь! – провозгласил Дуарто, когда они подошли к одной из бесчисленных дверей со стеклянной табличкой: «Диана Ла Гравенессе, юридические услуги». Надпись была выполнена черными с позолотой буквами. Дуарто открыл дверь, и Бренда вошла в комнату. Окон в ней не было, около стен, выкрашенных в грязно-желтый цвет, стояло несколько старых кожаных кресел, столик с потрепанными журналами. За застекленной перегородкой сидел рыжий секретарь.

– Садись. Я сам поговорю с ним.

Бренда наблюдала, как Дуарто говорил что-то секретарю. Потом подошел к ней и процедил сквозь зубы:

– Мне не нравятся такие вот типчики. Слишком много о себе думает… Диана скоро придет, дорогая.

Когда дверь открылась и вошла Диана Ла Гравенессе, Бренда была очень удивлена, увидев ее. Диана была высокой, больше шести футов, широкоплечей и длинноногой. Она казалась почти пародией на банкиров с Уолл-стрит: такая же короткая стрижка, зачесанные назад неопределенного цвета волосы – нечто среднее между белокурыми и русыми. Костюм, чулки, туфли, шелковая блуза – все было подобрано в серо-коричневых тонах, под цвет ее глаз. Очки без оправы с золотыми дужками. Классический строгий стиль. Да, выглядела Диана Ла Гравенессе великолепно.

– Дуарто! Не ожидала тебя увидеть.

Ее голос звучал низко, но не грубо. Диана улыбнулась, обнажив великолепные зубы. Таких Бренда никогда не видела. Хотелось бы ей узнать имя и адрес ее дантиста, если зубы были искусственные. Анжеле нужно сделать несколько коронок.

– Вы – Бренда Кушман?

Эти слова прозвучали вопросительно, но Диана не дожидалась ответа. Она протянула Бренде свою крепкую широкую ладонь с длинными пальцами, и та пожала ее. За весь день это была первая минута, когда волнение Бренды слегка улеглось.

– Пройдемте в мой кабинет, – предложила Диана Бренде. Потея от волнения, Бренда рассказала ей о своем деле. Сначала она даже слегка заикалась, но потом постепенно пришла в себя. Может, это было и глупо, но Бренда начинала доверять этой женщине. Доверять настолько, что объяснила ей «дело» своего отца, его связи с «семейкой».

– Я не хочу, чтобы мне задавали разные вопросы на эту тему. Я просто боюсь, и муж знает об этом.

Диана утешила Бренду:

– Я понимаю. Но он использует ваш страх. И уж конечно, постарался скрыть часть вашего совместного имущества. У нас достаточно оснований добиваться пересмотра дела. – Тут Диана немного помолчала, потом спросила: – Скажите, миссис Кушман, вы когда-нибудь помогали мужу в его делах?

– Помогала?! Да я управляла всем бизнесом. А что, это важно?

– Очень. Расскажите обо всем.

«Что за ничтожество этот Морти!» – подумала Бренда. За две недели до свадьбы он потерял работу – третью за год, – но Бренда не придала значения этому событию из-за переживаний по поводу предстоящей новой жизни. Ее отец с матерью выделили им деньги – первый взнос на покупку дома в кредит.

Каждая из ее тетушек купила для молодоженов мебель, и благодаря стараниям ее семьи они въехали в полностью обставленную квартиру. А Морти принес в дом лишь свой гонор, амбиции великого коммерсанта и обещания лучшей жизни. Для Бренды осталась в прошлом тяжелая атмосфера ее семьи. Больше не было жуликов, телефонных звонков от неких Пиви и Лефти, не было ночных визитеров, приезжавших в лимузинах.

Но семейная жизнь не складывалась. Морти не мог удержаться ни на одной работе – он всегда хамил начальству. Деньги, когда они бывали, – а это случалось довольно редко, – тоже не задерживались. Тогда Бренда подавила свое разочарование и, смирив гордость, обратилась к отцу, чтобы тот помог Морти найти работу. Бренда поняла, что ей придется самой строить их жизнь и направлять Морти. Хотя такая перспектива пугала ее. Бренда воспитывалась отцом-итальянцем и матерью-еврейкой, и они внушили дочери, что нужно удачно выйти замуж, сидеть дома и целиком и полностью зависеть от мужа. Но так у нее не получалось, если она собирается обходиться без родительской помощи.

  36